Вопрос «зачем?» был неожиданным. Макс уже понял, что Полинка всегда про все твердо знает, зачем, почему и кому что-то надо или не надо.

– В смысле? – уточнил он. И сообразил.

Полинка еще не начала объяснять, а Макс уже понял, что фиговая у него история-то. В этой истории совсем не требовалось сидеть и ждать. Достаточно было поплакать и разойтись.

Но Полинка не стала этого объяснять. Она спросила:

– У тебя паспорт с собой?

– Зачем?

– Чего тупишь-то. Поезд наверняка есть, ща глянем, билет сразу закажем. Двинься.

Макс, открыв рот, смотрел на Полинку. Потом поспешно принялся вытирать лицо ладонями и рукавом, чтобы взяться за поиски самому, но Полинка отпихнула его вместе с креслом и склонилась над клавиатурой.

– Во, поезд есть, уходит в полдесятого, в пять утра там будешь – норм?

– Н-норм, наверное, – сказал Макс нерешительно, подкатываясь обратно и вглядываясь из-под Полинкиного локтя. – Только это, у меня денег нет.

– У меня есть, вчера надарили, потом вернешь… как сможешь, – отрезала Полинка, помедлив. И с досадой воскликнула: – Блин блинский, нет билетов! Или не продают уже, если до отхода осталось… Елки. Мы ж опоздаем!

Полинка вскочила. Макс заметался по комнате. Он, насколько помнил, никогда не покупал никаких билетов, не садился без сопровождающих на поезд или в самолет и не ездил один дальше черты города. Макс просто не знал, как это делается, – и теперь впадал в ужас оттого, что делать почти уже и нечего, опять.

– Стоять, – хмуро сказал Нестеров. – Пошли со мной.

– Так стоять все-таки или пошли? – осведомилась Полинка.

А Макс спросил:

– Куда?

– Пошли, сказал.

Макс растерянно оглянулся на Полинку. Полинка заявила:

– Я с тобой.

– Ну-ну, – сказал Нестеров. – Ладно, ждите у подъезда, я через пять минут буду.

– Ты куда вообще? – успела крикнуть Полинка.

Но дверь уже захлопнулась. Теперь уже Полинка растерянно посмотрела на Макса, пожала плечами и сказала:

– Ну пошли посмотрим, чего он там придумал.

Нестеров подъехал, когда Полинка уже начала ругаться. Подъехал с рычанием и треском, лихо стащил шлем и небрежно сообщил – и тут же прокричал, потому что никто его небрежного не услышал:

– Махом до вокзала долетим, десять минут!

– Где моцик спер? – спросила Полинка, обходя его кругом.

Это был не моцик, а мопед с четырехтактным движком на полста кубиков и максимум на пять «лошадок», но Макс благоразумно промолчал. Он пытался понять, что меняет появление мопеда и желание ребят помочь. Понять пока не мог.

– Это Вовкин, а Вовка все равно в армии пока, – объяснил Нестеров.

– Убьют же, – констатировала Полинка.

– Кто, Вовка? Ну да. Только пусть вернется сперва. Он у меня тоже много чего…

– Ладно там Вовка. Родители.

Нестеров ухмыльнулся:

– Не, родители не. Батя в рейсе, мамка на дежурстве до утра. До утра уж всяко вернусь.

– А права-то у тебя есть? – осведомилась Полинка, трогая руль.

– Руки убери. Обломись, мать, не нужны тут права, их только собираются ввести.

– Зато возраст нужен. Там со скольки можно, не с четырнадцати же?

– С шестнадцати, – сказал Макс.

– Да ладно, вот так вот кто узнает, – сказал Нестеров, извлекая из-за спины второй шлем. – Ща до вокзала махом доберемся, с билетом решим. На крайняк проводника упросим, ему какая разница, билет не билет, даже лучше, если в карман. Я договорюсь, я умею.

– А если не получится? – спросила Полинка.

– А если не получится, сами поедем. За ночь туда-обратно сто раз обернусь, без проблем вообще.

– И дрыхнуть потом весь день, да? – проницательно поинтересовалась Полинка. – А школа?