Кровь заливала светлую обивку немилосердно, и я наконец-то выругалась вслух, вспомнив по матери всю западную нечисть. Встала на колени, проследила красную дорожку, обнаружила разодранную кожу на плече и лопнувший сосуд. Схватила валявшуюся рядом майку, перевязала сначала выше, потом посмотрела на цвет крови – и сдвинула ее вниз. Затянула изо всех сил. Пора было проваливаться в соседнюю квартиру, но против скорости и ловкости Костика приема у меня, к сожалению, не было.

– Да, – вдруг сказал он в соседней комнате. – Мидзуно, не тяни. Что? Ты с ума сошел?

Через мгновение светло-серый Костик уже стоял в дверях.

– Поехали. Этот идиот, видимо, пережрал листьев своего церцидифиллюма и надумал торговаться.

Я уселась внутрь знакомого «БМВ», потирая пустующее запястье – было ощущение, что нужно браслет оставить Чжаёну, так я и сделала.

– Что там случилось, почему надумал торговаться? – поинтересовалась я.

Костик резко вывернул руль и набрал скорость: агрессивная, злая манера вождения, я не удивилась бы, если бы оказалось, что он не одного человека отправил на тот свет таким образом.

Я подергала за ремень, скорее рассеянно, чем проверяя, хорошо ли он застегнут, и стала собирать факты в голове воедино. Да, то, что я узнала, было весьма неприятно и противоречило всем нормам дружбы, жизни и любви: те, к кому я относилась, пожалуй, лучше, чем к себе, меня обманули. Обманули сразу, для личной выгоды, чтобы держать под рукой бомбу замедленного действия, каковой я, судя по утверждениям Костика, и являлась. В общем, теперь хотя бы становилось понятно, почему и зачем я вдруг стала судьей, настоящей нужды в этой должности ведь не было. Я вздохнула, попыталась проследить биографии матери и отца хотя бы до начала двадцатого века – и потерпела судорожное, истошное поражение. А кроме того, вдруг поняла, что это все мне просто неинтересно. Меня волновали на данный момент ровно две вещи: план Ямато и – куда больше – истекающий кровью на диване Чжаён. Жгут мне наложить не удалось, сосуд я вроде бы пережала, но проблемы это не решало. Совершенно непонятно было, сколько мы проездим, и, если честно, я отдала бы все, лишь бы вызвать на место «Скорую помощь», но мобильник Костик отнял и на просьбы никак не реагировал.

– Куда мы едем? – спросила я злобно, прикидывая, как бы огреть его так, чтобы не встал больше никогда.

Способов по-прежнему не было.

– Это неважно, – равнодушно отозвался Костик. – Важно лишь то, готова ли ты перейти на нашу сторону. Тогда все может закончиться без кровопролития. Тогда мы просто придем, и ты просто скажешь свое веское слово. Они послушаются.

– Ты противоречишь сам себе. Я не настоящий судья, а отношений у нас с Ямато нет, так что и у тебя нет никакого рычага.

Костик с сомнением посмотрел на меня: видимо, все-таки попытался отсечь лишнее. Или Ямато в запале сказал какую-нибудь глупость.

– У меня есть рычаг в виде хварана. У меня есть рычаг в виде убийств внутри кланов. Еще десяток – и разгорится война.

– Тогда почему мы едем куда-то посреди ночи, объясни, будь добр? – устало попросила я, машинально поглаживая фигурку волка в ладони и не думая ни о чем. Сейчас главное было – решить проблему, не допустить схватки Запада и Востока. Сделать это в сжатое время, чтобы Чжаён не истек кровью. Всяческие дурацкие обвинения могли подождать до лучших времен.

– Если ты такая умная, возьми и догадайся, – буркнул Костик.

– Могу предположить, что Ямато нашел каких-то твоих замов или глав кланов. Что-то в этом роде.

Судя по тому, как Костик сжал руль, я поняла, что попала в точку. В его жесте не было ни злости, ни боли, одно только стылое, индифферентное раздражение. Что же, повезло иметь в противнике того, кому все равно. Рычаг снова стремительно ускользал из пальцев. Нам однажды довелось слушать курс психолога по переговорам (я уже и не вспомнила бы, к чему и в рамках какой дисциплины это было), и пока что все козыри находились в рукаве у Костика. Возраст, равнодушие к потерям, еще десяток причин, по которым его невозможно взять за живое… И на том конце стола – двадцатисемилетний парень, так и не определившийся с приоритетами. Нари выглядела вполне внушительно, но весь мой слабенький блеф про Чжаёна, разумеется, будет начисто сметен в ту же секунду, когда она увидит, что его с нами нет. Не сдержится. А главное – не предупредить и не…

– О чем думаешь, судья? – резко спросил Костик. – Уже решила перейти на мою сторону? Давай, решайся. Одно слово, и все будет кончено.

– Заманчивая перспектива, – отозвалась я. – Думаю над тем, как заставить их выместись из Москвы без лишних дрязг.

– Ты не шали, Нин. Считаешь меня дураком?

Я устало пожала плечами. Сейчас мне его ни в чем не переубедить. Разве только посеять зерно сомнения.

– Если все то же могут мне предложить мои соплеменники, те, кто близок по менталитету, то зачем эти восточные заморочки, Кость. Как будто у вас достойного парня не найдется.

Костик хмыкнул и бросил взгляд в мою сторону. И тут я поняла, где наш рычаг. Это была банальная гордость, единственное чувство, оставшееся у четырехсотлетнего вампира. Мы и мчались куда-то под сто пятьдесят – только чтобы не допустить позора, гибели большого числа сильных соратников. Гордость, чувство превосходства, тщеславие – все эти чудесные, невозможные вещи, которые для меня в один момент оказались стерты раненым Чжаёном.

– Приехали. Нин, без глупостей, сама знаешь.