Тучи по-прежнему неслись по небу, лохматясь и разрываясь, но уже проступали закатные краски – все оттенки царственного багрянца и злата, любезного сердцу пирата.
Кроме знатной добычи, команда Джимми Кида захватила также здоровенный казан плова, еще теплого и не тронутого оголодавшими магометанами. Очень кстати!
Умолов свою порцию, Олег сошел на берег и поднялся на скалы.
Ветер унялся, хоть гребешки волн и белели пеной.
Как разразилась буря, так она и разрядилась. Бешено мчавшиеся тучи обещали рассеяться уже к полуночи.
Сухов внимательно оглядел море, но ничего, кроме гонимых ветром валов, не обнаружил – ни кораблей, ни обломков.
Солнце, алое, словно умытое, уже касалось краем горизонта, собираясь заходить.
Чувствуя сильнейший позыв к одиночеству, Олег присел на причудливо изогнутый ствол старого можжевельника и погрузился в неспешные думы.
О прошлом. О настоящем. О будущем.
– Всё будет хорошо, – уверил он себя, – и даже лучше!
Со стороны бухты донесся взрыв хохота, а после чей-то сильный голос запел старинную пиратскую песню.
Сухов улыбнулся: его люди неисправимы. Хоть трижды делай их законопослушными моряками флота его величества, в душе они всё равно останутся пиратами.
Радуются небось добыче…
Солнце кануло за море, оставляя на плаву ослепительный краешек, разлитое золото, и вскоре погасло.
И в тот же миг вспыхнул зеленый луч – словно язык яркого и дивного изумрудного пламени вырвался из-за горизонта.
Олег вздрогнул, моментально вспомнив о письме Флоры. Он хлопнул себя по груди и успокоился – на месте.
Быстро темнело, буквы можно было и не разобрать, а посему Сухов подхватился и бегом спустился со скал.
По трапу взбежал на палубу шебеки, а уже с нее перебрался на «Ретвизан».
Рассеянно хлопая по плечам знакомых и друзей, он быстро прошагал в свою каюту. Зажег все свечи в роскошном канделябре, сорвал с шеи футлярчик и вскрыл его.
Сразу же повеяло тонким запахом духов.
Олег грустно улыбнулся и развернул письмо.
Вздохнув, Олег позволил письму скрутиться.
Откинувшись в кресле, он стал бездумно смотреть за окно, где пронзительно-синие сумерки наливались чернотой ночи.
Елена здесь. Новость не поразила его. Прекрасно зная характерец Алёнки, можно было ожидать чего-то подобного.
