Для тайных мокрых дел она держала при себе итальянца Азраэля, худющего и бледного, как вампир, холоднокровного, как рептилия, но рабски преданного де Монтеспан.

Надо полагать, Людовик не был особенно увлечен маркизой, просто любой самодержец – это чрезвычайно одинокий человек. Король испытывал голод по обычным для всех человеческим слабостям и капризам и утолял их с подачи де Монтеспан.

А уж та привередничала напропалую, устраивая скандалы даже его величеству, требуя роскоши, роскоши и еще раз роскоши.

Придворные ядовито шептались: «Золото на золоте: сверху кудрявое золото, затем вышитое золотом, золотом тканное золото!»

Людовик предоставил маркизе двухэтажные апартаменты рядом со своими покоями в новом крыле дворца, возле парадной лестницы Послов.

Туда-то Луи Виктор на пару с Олегом и поднялся, попадая в роскошную галерею с мраморными бюстами и колоннами.

Долго искать маркизу не пришлось – в окружении свиты она сама шла навстречу. Сухову маркиза не глянулась – чересчур много складок, а талию не найти.

И что в этой толстухе достойно воспевания?

– О, братец! – воскликнула Атенаис. – Наконец-то ты решился покинуть свои вонючие галеры! Тебя будто самого приковали к веслу!

– Соскучился по твоему ехидству, сестра, – ухмыльнулся герцог. – Кстати, я не один. Позволь представить моего спасителя, шевалье де Монтиньи, корсара его величества. Если бы не он, меня бы уже давно доели рыбы!

– Спасибо вам, шевалье, – улыбнулась де Монтеспан. – Луи – страшный зануда, но я к нему привыкла с детства!

– У шевалье есть корабль, есть команда и есть желание послужить на благо Франции во Флоте Леванта. Не хватает самой малости…

– Королевской милости, – улыбнулся Олег.

– Дайте угадаю! – воскликнула Атенаис. – Речь об офицерском патенте, не так ли?

– Вы поразительно догадливы, мадам, – слегка поклонился Сухов.

– А мы не будем терять время зря! – энергично высказалась де Монтеспан. – Я как раз направляюсь к его величеству. После завтрака король добреет! Братец, не уходи, погуляй пока. И вы, шевалье, подождите!

Маркиза зашагала, удаляясь по галерее. Следом за нею, шурша платьями, оглядываясь и перешептываясь, семенили конфидентки.

Олег прошелся, выглядывая на Королевскую площадь. Всё вроде бы складывалось удачно.

Атенаис, конечно, завзятая интриганка, но строить козни спасителю своего брата станет вряд ли. Да и зачем?

Следовательно, его дело будет рассмотрено быстро и положительно.

Тогда сразу – по коням и вперед. В Рошфор. Давненько он не ступал на палубу «Ретвизана».

– Шевалье, – раздался вкрадчивый голос, – прошу следовать за мной.

Сухов обернулся и смерил взглядом весьма упитанного господинчика, затянутого в камзол цвета семги.

– Его величество желает видеть вас лично! – торжественно провозгласил упитанный.

Герцог за его спиной торопливо закивал.

– Повинуюсь желанию короля, – сказал Олег и двинулся следом за своим провожатым.

Какими-то хитрыми закоулками и потайными коридорами Сухова вывели в светлую комнату, стены которой сияли золотом. Слуга в роскошной ливрее отворил дверь, и Олег оказался в личных покоях короля.

Людовик XIV, пребывавший до того в задумчивости, обернулся – и ожил.

– Приветствую ваше величество, – поклонился Сухов, перьями шляпы омахивая ковер.

– Шевалье де Монтиньи! – воскликнул король. – Он же Олего Драй! Рад, рад видеть вас, спасителя и воителя!

– Слухи о моих подвигах преувеличенны, ваше величество.

– Ах, не скромничайте! Адмирал д’Эстре писал о вас в самых восторженных выражениях. Как я понимаю, вы участвовали во всех походах этого «генерала пиратов», Генри Моргана?

– Довелось, ваше величество.

– Так чего же вы ждете? Рассказывайте! Живописуйте! Ах, в жизни короля так мало ярких красок, но столь много скучных обязанностей и серых будней… Повествуйте!

И Олег повел рассказ о серых буднях корсаров, о штормах и абордажах, о походах на Пуэрто-Бельо, Маракайбо и Панаму.

Он следил за словами, в то же время наблюдая за королем.

Это был человек среднего роста, грузноватый, в огромном черном парике, похожем на львиную гриву, одетый неброско, если не считать драгоценных подвесок на сером камзоле и бриллиантовых пряжек туфель.

В отличие от своего отца, простого, простоватого даже, умевшего и омлет приготовить, и ружейный замок починить, Луи под номером 14 отличался повышенным, можно сказать болезненным, себялюбием.

Когда придворные льстецы превозносили его, весьма скромные кстати сказать, заслуги, Король-Солнце относился к этому спокойно, считая, что так