Старательно прожевав кусочек мяска, Быков сказал:
– Слушай, может, ну его, это будущее? А? Пойдем королю служить, в графья выйдем, будем по очереди правом первой ночи пользоваться… А?
– А Ингигерда? – улыбнулся Сухов.
Ярослав вздохнул.
– Это да… Вреднющая! Стервочка! А вот не хватает ее!
– А я уже по Гелле соскучился, – пробормотал Шурик. – Угу.
Олег усмехнулся.
– А мне тогда что говорить? Вы-то в этом времени месяц от силы, а я три года тут срок мотаю! – Да-а…
– Ладно. Это самое, всем баиньки!
Часа в три ночи Сухов сменил Быкова на посту. Тихонько спустившись во двор, он омыл лицо из бочки. Ух, хорошо!
Холодная водица здорово отгоняла сон. Завернувшись в плащ, Олег бесшумно прошелся вдоль изгороди.
Расслышал собачье ворчание, но успокоил сторожа строгим: «Свои!» Пес внял.
Было темно, тихо и холодно. Не заметная днем, вдали манила парою огонечков деревня. Или городишко.
Так и тянуло в постельку, пусть даже на сено…
Неожиданно дверь хозяйского дома отворилась, и на крыльцо вышел «куркуль».
Негромко переговорив с кем-то в сенях, он двинулся к воротам, осторожно, чтобы не скрипнуть, открыл калитку и заспешил куда-то.
«Не зря я часовых выставлял», – подумал Олег.
Хорошие дела ночью не творят. А уж если и задумал добро, отчего ж не верхом поехать? Конюшня рядом!
Понятно отчего – чтобы гостей не будить.
Одолев изгородь, Сухов скрадом двинулся за хозяином усадьбы.
В общем-то шагать до самой деревеньки или городишки он не собирался, а поговорить с «куркулем» можно было. Да вот хотя бы у той рощицы.
«Куркуль» пыхтел и отдувался, переваливаясь.
– Стоять!
Неожиданный окрик будто сковал впереди идущего.
– Что? – каркнул он. – Кто?
– Я. Повернулся.
«Куркуль» сделал «кругом».
– Стало быть, не хватило тебе пяти сребреников, Иуда, – проговорил Олег. – Решил нас продать?
– Нет-нет-нет! – горячо заверил его иудушка. – Я… это… к старосте… Ага! Мы с ним… это… на рыбалку… Ага!
– А где ж твои удочки, рыбак?
– У старосты!
Сухов неторопливо достал шпагу, и «куркуль» тут же рухнул на колени.
– Бес попутал, пра слово! – взвыл он, ломая руки. – Я ведь что… Я как услыхал речь иноземца, так сразу и подумал: а ежели они
Я… это… я и сам серебра могу дать, у меня есть!
Не сразу поднявшись, «куркуль» сунул руку за спину.
– Тут оно у меня… – бормотал он, делая шажки навстречу, пока не выхватил здоровенный нож и не взвизгнул: – Получите!
Олег даже с места не стронулся – шпага остановила порыв доносчика. Тот снова пал на колени, роняя нож. – Пощадите… – захрипел «куркуль», пуская струйки крови изо рта.
– Нет, – ответил Сухов и просадил недобитку горло.
Подумав мимоходом, что зря оспаривал свою «бесчеловечность». Да он просто машина для циничного убийства…
Воротясь, Олег потихоньку разбудил друзей, вполголоса объяснив причину раннего подъема.
– Уходим, – сказал он.
– Лучше-е недоспа-ать, – пробормотал Пончик, – чем недожи-ить… Угу… – Паха, собирайся.
– Базара нет!
Незаметно переместившись в конюшню, Сухов решил компенсировать недосып – оседлал не своего трофейного коня, а хозяйского гнедка, стройного и сильного.
– Понч, вон седло! Это самое, реквизируй.
– Экспроприируем экспроприатора! Угу.
