– Понятно, – нахмурился Павел. – Поехали.

– К-куда?

– К больнице. Показывай дорогу.

– Да тут рядом совсем!

«Опели» свернули на соседнюю улицу и въехали за распахнутые ворота прямо на больничный двор. Само медучреждение было приземистым, одноэтажным, больше смахивавшим на амбар. На крыльцо выскочила медсестричка, застыла при виде немецких машин, всплеснула руками и кинулась обратно. Минуту спустя в дверях показался пожилой врач – в белом халате и шапочке, седовласый, с бородкой, в пенсне, он напоминал доктора Айболита.

– Иван Харитонович! – завопил Кондратьев. – Вы не волнуйтесь, это наши!

Судоплатов вышел и поздоровался.

– Водители есть?

– Найдутся, – ответил врач, волнуясь. – Наши раненые…

– Грузитесь, Иван Харитонович. Времени мало, скоро немцы будут здесь.

Медперсонал забегал, и диверсанты решили помочь, поработать медбратьями – подхватив носилки, стали выносить лежачих. Павел сжал зубы. Вместо того, чтобы бить противника в воздухе, взяв дорогую цену за потери, летчики сами попали под бомбежку.

– Грузимся, грузимся!

– Светочка, бинты! Бинты не забудьте!

– Анна Гавриловна! А одеяла брать?

– Бери, бери! Все бери! А то растрясем мужичков!

– Осторожно, там лекарства!

– Подстели этому помягче – обгорел…

Суматоху усилила «эмка», вкатившаяся во двор. Мотор ее чихал не поздорову, а кузов больше напоминал дуршлаг, столько в нем было пулевых отверстий.

– Товарищ сержант! – завопил усатый парень лет тридцати, выбираясь с места водителя. – Немцы! Близко! Впереди мотоциклисты – это они меня обстреляли, а за ними броневики всякие и танки!

Неожиданно увидев людей в немецкой форме, он аж глаза выпучил.

– Муха! – резко скомандовал Судоплатов. – Живо минируй! Надо прикрыть врачей. Сержант, как та улица зовется, где вы нас придержали?

– Ленина!

– Вперед, Данила. Немцы двинут по ней, да тут больше и негде. Сержант, сколько у вас людей?

– Четверо!

– А пулеметчик?

– А он там еще!

– Королев! Засядешь с пулеметом напротив. Трошкин! Медведев! Вы – на вторые этажи по обе стороны улицы. Гранат много?

– Наших – ящик, немецких – два.

– Ну, хоть что-то. Да, не забудьте, что немецкие гранаты срабатывают на счет «шесть», а то и на «восемь».

– А у нас еще бутылки есть со смесью номер один! – припомнил сержант.

– Много?

– Ящик!

– Тащи! Пригодится в хозяйстве…

С натугой Кондратьев выволок ящик с пивными бутылками, полными горючей смеси[9].

– Медведев и Трошкин! Принимайте «пивко»!

– Есть!

– Выдвигаемся!

Вся группа бегом вернулась на улицу Ленина. Муха с помощниками ожесточенно долбил землю, еще двое бойцов подносили деревянные «ящички» – противотанковые мины «ТМД-40». Их в распоряжении группы осталось всего три штуки, но на то, чтобы заложить третью, уже просто не оставалось времени – стрекот мотоциклов и рев грузовиков слышался вполне отчетливо.

Прибежал Кондратьев и доложил, что всех раненых погрузили.

– Отъезжают! – выдохнул он.

– К пулемету, сержант. Стрелять по моей команде.