широкие корзины с финиками, старик, лениво тянувший табачный дым из длинной трубки у порога хижины, стадо, задумчиво жевавшее жвачку на берегу веселой речки, смуглые женщины с кудрявыми ребятишками, игравшими под сенью деревьев, на которых качались пушистые шапки желтых и пунцовых цветов, — все это разрывалось истребителем на части, сжигалось действием химических веществ и уничтожалось ультразвуковыми вибрациями невероятной силы.

Сердце у Лебедева от волнения билось так сильно, что он приложил ладонь дрогнувшей левой руки к своей груди: «Не лучше ли сейчас попытаться удушить этого Урландо и погибнуть самому? Нет, надо выгадывать время».

— Поворачивайте вашу игрушку назад, — положил Лебедев свою правую руку на плечо Урландо.

Он напряг всю свою волю, и руки его перестали дрожать; сделались попрежнему упругими и тяжелыми.

— Не беснуйтесь, Лебедев, уберите вашу руку, — повел плечом Урландо. — Разве вы не знаете, что мы не привыкли стесняться в колониях?

Он двинул рычагом. И слово СМЕРТЬ исчезло с белого циферблата, «2Z» взлетел кверху, повернул и поплыл к форту обратно.

Он плыл в воздухе медленно, будто дирижабль, и словно любовался плодами своей разрушительной работы.

Цветущая долина исчезла. Теперь меж холмов расстилалась выжженная пепельная степь. Не было ни виноградников, ни тучных полей, ни радостных хижин. Кое-где попадались мрачные развалины, как обгоревшие пни после лесного пожара. Холмы предгорий оскалились черными клыками опаленных скал. Палевое мутное солнце, казалось, в смущении и стыде прятало свои тусклые лучи в клубящихся облаках пыльного тумана, медленно опускавшегося на землю…

Глаз Урландо дрожал и наливался желчью.

— Вам все еще недостаточно доказательств моего торжества, Лебедев? Для вас я готов и на большее. Вы не только увидите, вы это почувствуете. А затем мы постараемся, чтобы мелкие гражданские войны, зажженные нами на разных кусочках этой планеты, превратились в хорошую, настоящую войну. И ваша страна, Лебедев, очутится в пылающем круге… Вот когда поработает мой «2Z»!

Авто новейшей марки «ЗИС-105» бесшумно промчалось по шоссе, вынырнуло из-под эстакады электродороги, прокатило по мосту через Главный оросительный канал и застопорило перед зданием агро-биостанции «Красное Заволжье».

Из автомобиля вылез Бутягин:

— Ну, вот мы и дома. Товарищ шофер, поезжайте в гараж.

На подъезд выбежала Шэн:

— Вы точны, как хронометр, Николай Петрович: ровно час, — она показала на ручные часы-браслет.

Бутягин притопывал ногами:

— Отсидел. Онемели… Объехал все новые участки. Машинные посевы «Урожаем» можно расширить… У вас что?

— Мирзоева успешно справилась с планом озимых.

Бутягин одобрительно кивнул головой:

— Не подводит молодежь, молодо — крепко. Давайте, Татьяна Иосифовна, вот как. Я сейчас пройду к себе, приведу себя с дороги в порядок, а вы с девушкой Мирзоевой через час ко мне шествуйте. Ладно?

Квартира Бутягина находилась рядом со зданием станции. Солнце палило невыносимо. Бутягин снял кепку. Идя через площадку к себе, он оглянулся на расстилавшиеся за оросительным каналом ровно нарезанные массивы полей, полюбовался серебряными блестками на стальной ряби катившейся воды, радостно сказал:

— Как выросли-то! Гиганты!

Серийное производство машин «Урожай» налаживалось. «Альбина 117» завоевывала мировой рынок. Расширилась и работа Бутягина. Вместо академического поля, на котором он с Груздевым проводил свои первые опыты, теперь в распоряжении «Урожая» имелся громадный зерносовхоз площадью в 95 тысяч гектаров. Совхоз занимал четырехугольник на восточном берегу Нижней Волги, примерно по линиям Сазанка — Чалыка, что на Уральской железной дороге, и Дубовка — Мухорский Посад на реке Малый Узень. Эта, в прежнем засушливая, полоса теперь орошалась мощными водяными потоками из водохранилища за плотиной-гигантом Камышинской ГЭС. Мощность ее выражалась в трех миллионах киловатт, а сооружения превосходили Куйбышевскую плотину и ГЭС в бывшей Самарской луке в два раза, сооружения же Днепрогэса были здесь превзойдены в десять раз.

У входа в Главный оросительный канал два больших мраморных изваяния Ленина и Сталина красиво выделялись на фоне зеленеющих, радостных полей. Громадное количество получаемой электроэнергии позволяло полностью механизировать и электрифицировать все процессы земледелия и обслуживания агро-биостанции «Красное Заволжье». Все делалось посредством электричества. Оно отапливало дома, двигало машины «Урожай»,