Груздев пожал руку Лебедеву, а сам хитровато прищурил один глаз:

— Ну, а я женат. Отец единственной дочери. Груздев.

— Одну секунду, — сказал Лебедев. — Кажется, мой Гуров спешит сюда.

От «ЦПС-5» бежал высокий человек с ясным, открытым лицом и что-то держал в высоко поднятой руке.

— Не вы ли, гражданин, обронили? — обратился подбежавший к Бутягину.

Увидал Лебедева, вытянулся в том особом движении, свободном и уверенном, которое замечается у пилотов:

— Здравствуйте, товарищ начальник!

— Здравствуйте, товарищ штурман Гуров! — улыбнувшись, приложил ладонь к своей пилотке Лебедев.

Он отлично понял, что Гуров здоровается с ним официально только потому, что сейчас тут «посторонние». Поэтому сразу перешел на дружеский тон:

— Василий Павлович, знакомься с товарищами. Покажи находку.

Гуров веселыми глазами посмотрел на Бутягина:

— Выронил кто-то. Вынимал, скажем, носовой платок и выронил… Книжечка…

Лебедев повертел в руках маленькую записную книжку в изящном кожаном переплете, передал ее Бутягину:

— Получай.

— Но это не моя. У меня и не было…

Бутягин машинально листал исписанные страницы, но неожиданно вскрикнул, и книжка в его руках задрожала.

— Смотрите, Груздев! — показал он пальцами на одну страницу.

Лебедев любопытно заглянул тоже:

— Ни черта не понять…

Бутягин сразу стал необычайно серьезным:

— Неужели ты так забыл химию, Антоша? Смотри, это же записи химических формул… Но странно, они как раз касаются интересующего нас, меня и Груздева, вопроса. Вот данные тончайшего анализа суперфосфатов. Вот процентаж нашего удобрителя «нитрофоска 9». Вот, очевидно, анализы наших Кольских апатитов… Вот «хибинит», это ясно!

Груздев повертел книжечку в руках, нахмурился.

— Раз это не ваша книжка, то мы не имеем права залезать в чужие тайны. — Протянул книжку обратно Гурову, нагнул голову, сразу показался Лебедеву старше.

Бутягин задумчиво тянул:

— Я догадываюсь, чья это книжечка. В кабине рядом со мной сидел какой-то иностранец. Он часто подносил эту книжечку… да, припоминаю… именно эту книжечку к правому глазу… Левый у него кривой, а нос какой-то чудной…

— Штопаный нос? — спросил Лебедев.

— А ведь верно! — усмехнулся Бутягин. — Ловко ты его определил: именно «штопаный нос»… Все-то ты замечаешь, Антоша! Придется нам поискать владельца.

Гуров вопросительно посмотрел на начальника. Лебедев же поднял глаза к небу, как будто наглаз определял там высоту невидимого самолета, откашлялся:

— Вася! Клади мне на ладонь свою находочку.

Широкая лебедевская рука протянулась к Гурову. Записная книжка легла на ладонь.

— Есть, товарищ начальник!

Книжка исчезла в кармане лебедевской гимнастерки. Бутягин и Груздев с некоторым изумлением смотрели на Лебедева, который попрежнему внимательно как бы созерцал парящий в небе невидимый самолет. Только Гуров с восторгом любовался своим другом. Он отлично знал Лебедева и предчувствовал, что в конце концов из пустяковой истории с книжечкой получится нечто замечательное. Ничего не делал Лебедев «спроста» и «зазря». Все знали это в школе высшего пилотажа, а Вася Гуров знал лучше всех.

Наконец Лебедев взглянул на изумленные лица друзей. Усмехнулся:

— Все в порядке, дорогие товарищи. Что было, то сплыло. До поры до времени — про это молчок. Кто язык зря высовывает, тот его и прикусывает.

— Понятно, — тихо промолвил Груздев.

Бутягин кивнул головой в знак согласия. Гуров отозвался:

— Есть!

Лебедев огляделся: