Письмо это хорошее, тонкое и нежное. Одно меня немного покоробило – это то, что он пишет, что отчего же мне не выйти замуж за Мишу Олсуфьева когда-нибудь.
Мне стало казаться иногда, что он мало меня любит, и это мне помогает отвыкать от него.
Взяла здесь его фотографию, сделанную лет 12 тому назад, и радуюсь на нее. Из-за этого стоило приехать сюда.
Приехавши из Калуги, получила письмо от папа2. Такое нежное и доброе, что не могла без слез читать его, и, перечитывая, каждый раз плачу. Да, это такой соперник моим любвям, которого еще никто не победил. Конечно, теперешняя сильнее других с ним тягается, но еще не взяла верха. Получила также письмо от Маши с некоторыми сведениями о моем старике и, хотя она только писала, что он был там-то и говорил то-то, меня это упоминание о нем сильно расстроило и взбудоражило. К тому же я не выспалась, устала и отощала с дороги,- все это вместе сделало, что я не могла сдержаться и билась и рыдала до боли в груди и до опухлости глаз. Сегодня целый день люблю его нежно и преданно, но решению своему не изменяю и готовлюсь к тому, чтобы с ним ни намеком, ни взглядом не показывать и не вызывать любви и, главное, не дразнить его. Я чувствую, что это было бы мне возможно – не из дурного чувства, а из желания его подзадорить,- но я, конечно, от этого воздержусь. Я очень боюсь увидать в нем что-нибудь подобное. Это будет непорядочно с его стороны,- но меня, конечно, смутит и встревожит. Постараюсь быть с ним открытой и спокойной. Это будет легко, пока всё пойдет гладко, но всякая случайность: какое-нибудь недоразумение, ревнивость, болезнь, разговор о нем может вызвать потребность в отдельном разговоре, и тогда опять пойдет по-старому. Но я все свои силы употреблю на то, чтобы удержаться на новых отношениях и не впадать в старую колею. Думаю в субботу ехать в Москву, и при мысли об этом душа замирает. Пожалуй, я дурно сделала, что уехала; я этим усилила свою привязанность. Иногда, когда я его вижу, мне легче его не любить. Я смотрю на него со стороны и говорю себе, что я совсем не люблю его и что любить его не за что: легкомысленный старый человек, играющий в любовь с каждой встречающейся ему на пути женщиной, довольно пустой, с мелким тщеславием, эгоист, живущий исключительно для своего удовольствия и т. д. Но сегодня мне это все равно. Это существо нужно мне для моего счастья, только оно одно могло бы дать мне его и только ему я простила бы всякие недостатки гораздо крупнее названных. И почему я должна любить только самого хорошего человека? И во мне самой разве не гораздо больше дурных черт, чем в нем?
Читаю жизнь Джордж Элиот в 4-х томах. Это чтение меня утешает и заставляет бродить разным мечтам. Не говоря о ее необыкновенно счастливой любви, начавшейся когда ей было 34 года и кончившейся со смертью ее мужа,- ее литературные лавры не дают мне спать. Первую свою книгу она написала 37-ми лет. Я не так даровита, как она, и, главное, не так образованна, поэтому я удовольствовалась бы четвертью ее успеха. Читаю много и буду продолжать образовываться. Хотела бы поучиться по-немецки, и, если можно будет, сделаю это.
Все это время слаба и нездорова физически, и душевно очень непокойна и измучена. Машина свадьба, драмы родителей, Андрюшины затруднения – все это меня очень близко трогает, тем более что все они приходят ко мне за помощью и участием. И кроме того, мое сложное, трудное и тяжелое внутреннее состояние всего этого года совершенно меня подкосило, и я чувствую, что долго такой жизни не выдержу и уеду куда-нибудь, если все так будет продолжаться. Мама со мной очень ласкова и добра и хочет починить меня разными внешними средствами вроде кумыса, железных вод и соленых ванн, но все это бесполезно, когда душа болит. Сегодня miss Walsch очень тронула меня своим участием, сказавши:
'I am very sorry to see you so depressed. I never saw you so low spirited before' {Мне очень грустно видеть вас такой подавленной. Вы раньше никогда не бывали в таком упадке духа (англ.).}. Она советовала мне выйти замуж и очень умно и сердечно говорила о том, какое счастье общения с детьми и какое они имеют очищающее влияние на сердце взрослых. Я вспомнила Парашу-дурочку, как она поумнела, когда рожала, и опять захотелось написать ее историю3. Надо написать ее так, чтобы не сделалось противно ее падение и роды, как Лизаветы Смердящей, а чтобы читатель полюбил ее и умилился теми трогательными человеческими проявлениями, которые вдруг родились в ней, когда она почувствовала себя женщиной и матерью. И надо показать, что она имела на это такие же права, как всякая другая женщина.
Думая о miss Walsch, уяснила себе, почему старые девушки умышленно или, может быть, даже инстинктивно, засушивают свою душу. Они боятся проявлять нежность к тем, которые им не принадлежат, чтобы возвратная нежность не заразила бы и не поработила бы их и потом, отойдя от них, не оставила бы слишком заметной пустоты.
Саша стала очень непокорна и зла. Сейчас мама в отчаянии прибегала рассказать мне, что она ударила m-lle Aubert. Я почти что не могу обвинить Сашу. Ее гувернантки, кроме miss Walsch, были такие глупые, нервные, бестолковые, что немудрено кому бы то ни было испортить характер в их обществе 4. Как мы коверкаем детей. Ехавши в поезде на Машину свадьбу5, я наблюдала за ребенком, которого няня несла на руках в вагон. Мать, отец, тетка, все суетились вокруг него, все предлагали ему разное, умоляли его принять от них услуги, совали ему игрушки, еду, цветы – а он, нахмурив лобик и исказив свое ангельское лицо, все отвергал и старался скрыть от них тот интерес, который невольно его захватывал к тому, что вокруг него делалось.
Прочла М. Прево 'Полудевы', чтобы знать, что такое. Книга грязная, но хотя она и пачкает воображение, она имеет и хорошее действие: начинаешь ненавидеть любовь во всех ее проявлениях. И в Прево чувствуется это отвращение к половой любви и жалость к тому, праздному, развращенному обществу, живущему без религии и даже нравственных правил, которое он описывает.
Кончила биографию Джордж Элиот. Была в Пирогове с Машей, Колей и Мишей верхами. Грустная история с Варей. Д. Серг. очень мягок и удивительно свеж умственно. Прочли с ним Шопенгауэра о женщинах, хороший рассказ Накрокина 'Талисман', статью пр. Краснова о 'Новой красоте' по поводу книги Дюринга и еще кое-что.
Папа сегодня подписал статью об искусстве, но я думаю, что до полного окончания еще долго.
Ходили на Козловку пешком: мама, Саша, гувернантки, дядя Саша и Верочка Берс, Н. В. Туркин и М. В. Сяськова.
Холодно, но я и мама купаемся.
Получила доброе, любящее письмо от Поши.
Причина порчи вкуса в песнях и картинах народа то, что до них доходят отбросы художников,- все талантливое идет наверх, тогда как прежде талантливые люди оставались в народе и давали, хотя убогие по форме, но выразительные и заражающие произведения. А теперь таланты из народа идут наверх, а бездарности из культурного мира идут вниз. Художник не может быть критиком искусства, потому что он не может не восхищаться формой, зная, каким трудом она достигается. Касаткин из всей Третьяковской галереи больше всего радовался на кувшин и лимон Vollan.
Приехал Илья. В зале разговоры о хозяйстве. Мне они тяжелы, отвратительны. Сейчас (вечером) ходили гулять: у Воронки спит мужик пьяный (у нас стали косить за водку, и потому два дня дикие крики и песни по всей Ясной). Около Грумонта пашет одинокий мужик: это он отрабатывает нам за срубленные деревья. Я знаю его семейное и имущественное положение, и потому не могу не ужасаться этому: это одинокий мужик без земли, который день и ночь работает, чтобы себе сколотить избу. Он приходил просить у папа леса, и так как папа дал ему недостаточно, то он остальное взял без спроса.
К обеду были Оболенские.
Купались. Холодно. Переписали и проверили с Марьей Васильевной три главы 'Об искусстве'.
Интересные письма от Черткова из Англии. Они, видно, живут там умственно, энергично и полно.
Странное впечатление на меня производит Машин брак. Что-то не совсем настоящее. Может быть, он мне не кажется таким значительным, как другие браки, потому что у нее (как у меня) брак не есть цель жизни,- а цель жизни стоит вне его, и она через брак прошла для того, чтобы этот вопрос ее больше не мучил, не мешал бы ей и не тормозил бы ее стремления вперед.
