Вот и все. Отжили. Интересно, ее душу вновь выбросит в мир неясных звуков и видений или эта смерть будет окончательной?
Он поднял руку, чтобы попытаться оттолкнуть клинок, но, почувствовав сильный толчок в плечо, не устоял на ногах и рухнул лицом в низкий кустарник, росший вдоль дорожки. Тотчас вскочил на ноги, доставая кинжал из ножен, и успел увидеть, как падает на землю Лис, вцепившись пальцами в рукоять торчащего из груди ножа…
Твою мать!
Нищий попытался сбежать, но в спину ему вонзилась стрела, а следом и яташ Иверта почти отделил голову от плеч.
Зря, расспросить бы, кто его послал. Хотя догадаться несложно. Алан обвел взглядом «поле боя». Несколько минут, а столько трупов. Один из наемников был жив, над ним склонился раненый ветеран с узким длинным клинком в руке.
– Не убивай! – гаркнул конт, разыскивая глазами Ворона.
Парень стоял возле телеги, опустив руки, и, не отрываясь, смотрел на лежащего на земле друга. Застывшая в напряжении фигура говорила о том, что тело только ждет команды, чтобы броситься вперед. Закаменевшие плечи, сжатые кулаки и абсолютно бесстрастное, пугающее бледностью лицо.
– Ворон! – крикнул Алан, выдергивая парня из страшного оцепенения. Послушник медленно повернулся, с трудом фокусируя на конте безжизненный взгляд. Но постепенно в его глаза возвращалось осознание происходящего. – Притащи мне его! Живым притащи!
Из-за угла, размазывая по щекам слезы, выскочил Оська и замахал руками, горлопаня во все горло:
– Ворон! Здесь лошадки! Я покажу!
Ворон кивнул и, не глядя больше на Лиса, бегом побежал за Оськой во двор борделя.
– Что глазеете? – крикнул толпе, сгрудившейся на другой стороне улицы, Хват. – Разбирайте дрова! Или никому не надо?
– Как энто не надо? – визгливо закричала какая-то женщина. – Пять медяшек тому, кто колесо на место приспособит!
– Алан! – позвал Иверт, склонившийся над Лисом. – Он еще жив!
Опустошенность сменилась бешеной надеждой, такой, от которой сердце начинает биться сильнее, а руки мелко подрагивают, когда трясущимися пальцами пытаешься вытереть тонкую струйку крови, стекающую изо рта раненого.
– Не доставай нож! – прошептал Алан, всматриваясь в лицо Лиса. – Медленно поднимаем.
Иверт и Хват осторожно, словно хрустальную вазу, подняли послушника на руки.
– Магазин закрыт! – Смуглый охранник попытался преградить им дорогу, но меч у горла и кинжал у паха быстро навели его на правильную мысль.
Им навстречу выскочила моложавая женщина в темном строгом платье, она открыла рот, чтобы возмутиться, но напоролась на холодный яростный взгляд конта.
– Я хозяйка. Вам это будет стоить денег. Несите его сюда, – отрывисто произнесла она с незнакомым акцентом и толкнула дверь, спрятанную за прилавком, заваленным готовой одеждой.
Они оказались в темном коридоре, но женщина уже распахнула двери небольшой комнаты, вся мебель которой состояла из кровати, стула и таза с водой.
– Лекаря! Быстро! – Иверт бросил на женщину грозный взгляд.
– Деньги вперед! – фыркнула она и уперла руки в бока.
– Тебе не о деньгах думать надо, а о своей жизни, женщина.
– Но-но, – мадам оказалась не робкого десятка, – не пуга… – Она замолчала, пытаясь разжать жесткие пальцы, впившиеся в шею.
Алан смотрел в испуганные глаза женщины и не испытывал ничего, кроме сожаления о потерянном времени.
– Берт, бегом в особняк. Там должен ждать Алвис, приведи Длань сюда и скажи, чтобы взял свои снадобья. – Алан говорил совершенно бесстрастно, продолжая сжимать пальцы на горле задыхающейся жертвы. Рядом замер один из ветеранов. – Пип, обыщите здесь все, заприте людей в одной комнате и найдите мне лекаря! Принесите перевязочный материал, тряпки, теплую воду.
– Бешеный Алан, отпусти ее. – Иверт похлопал конта по руке.
Валлид разжал пальцы, брезгливо посмотрел на упавшее тело.
– Если я увижу хоть одного человека…
– Да кто ты такой? – прохрипела хозяйка, садясь и растирая шею.
