помогать потусторонним в деревне. Случаются в жизни моменты, когда плевать на правила, даже если потом «невесты» и «снежинки» напишут в «Тридесятом Вестнике», как неприлично ведет себя Водяная.
Благо, нужная дверь находилась совсем недалеко от поворота.
Полина тихо постучала. В течение минуты никто не открывал, затем дверь потихоньку отворилась, и изумленный Светослав уставился на Водяную колдунью.
– Ты не спишь? – прошептала Полина.
– Нет, я читал. Эбонит Павлович дал мне любопытную книгу по Физимагии… Ай, Поль, что ты делаешь? – Светослав засмеялся, потому что Полина схватила его за плечо и потянула вон из комнаты. – Какое красивое платье!
– Ты рад, что я пришла? – спросила Полина, не осознавая того, что глаза ее выдавали все, что происходило сейчас в душе. Они говорили о том, что мысли ее были далеко от этой комнаты и от колдуна, к которому она обращалась.
– Конечно, рад! Что случи….
Полина приблизилась и поцеловала его, закрыв глаза и пытаясь забыть все, о чем она совсем недавно узнала. По ее замыслу Милонега со своими темными делами должна была сгинуть в волне другого чувства. Светик никак не ожидал этого поворота, но беспрекословно поддался, обнимая девушку крепче и совершенно не подозревая ни о каких Полининых несчастьях. А Полина не разжимала сомкнутых век, склоняя голову и наслаждаясь горячими поцелуями, ощущая теплое прерывистое дыхание на своей коже и стараясь понять, волновали ли ее в этот момент кровные узы с Милонегой, волновал ли бесчувственный Заиграй-Овражкин, волновало ли то, что собственный дядя не рассказывал ей о ее родителях…
– Здесь нам нельзя оставаться, – шепнул Светослав, вспомнив, что они стоят посреди пустынного коридора.
– Мне здесь нельзя оставаться, – ответила Полина, делая ударение на первом слове. – Я должна уйти.
– Тогда еще немного.
– Нет, Светик, – сказала Полина. – Нет, мне правда пора.
Светослав заметно погрустнел и снова обнял ее.
– Я напишу тебе, как только доберусь до дома. Правда, из Франции письма иногда приходят с запозданием, имей в виду. Попробую связаться с тобой с помощью зеркальника, который ты мне дал, но не уверена, что это получится… В нашем доме живут потусторонние.
– Ладно. Значит, до встречи?
– До встречи, – отозвалась Полина и коснулась губами его щеки.
Она повернулась, но тут же отпрянула назад, с трудом удержавшись от визга и вцепившись в руку Светика:
– Боже мой, qui est-ce? Qui est-ce?[8] – в ужасе зашептала она, глядя на странное существо, которое, как оказалось, стояло за ее спиной. – Кто это?
– Я не знаю, впервые вижу эту гадость! – отозвался парень и сделал нерешительный шаг назад.
Маленький уродец не превышал по размеру крупного домового, но заставлял спину покрываться липким холодным потом. Он был темно-зеленым, с мерзкой пупырчатой кожей. Не то нос, не то клюв сильно выдавался вперед, а над ним застыли пустые крохотные глазки, и все бы ничего, если бы не ноги. Это были растопыренные куриные лапки, такие же, как у избушек, только маленькие и от того донельзя противные.
– Уходи, – сказал неуверенно Светослав, но существо не послушалось и медленно-медленно стало приближаться.
– Сделай что-нибудь, или я закричу, – воскликнула Полина, холодея от страха.
– Полина, тебе надо убежать отсюда. Я постараюсь отвлечь это, а ты беги.
– Нет! Вдруг оно побежит за мной?
– Слушай-ка, так может это и есть тот, кто следит за порядком в Белой Усадьбе по ночам? – предположил Светослав, не ответив на Полинин вопрос.
– Тогда я влипла! Я останусь стоять здесь и не сдвинусь с места, пока этот кошмар не исчезнет. Не уйду, даже если мне придется поплатиться кровью как в Маргаритином сне!
– Не кричи, не кричи, Поль. Мы оба влипли, там кто-то идет! – в голосе Светослава звучала тревога.
– Это же Илья Пророк! – Полина вздохнула с облегчением. – Илья Иванович! – голос ее стал громче, и Светослав покосился на нее с таким видом, будто решил, что его девушка сошла с ума.
– Илья Иванович! – позвала еще раз Полина, и старик, ковылявший далеко во тьме, оглянулся. – Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!
– Полина, что ты…
