– Да, к Черепу Судьбы.

Сэм ничего не ответил. Он только таращился на меня.

– Ты никогда не слышал о Черепе Судьбы? – удивился я.

– Разумеется, слышал. Я же был Оп-девять.

– Так вот, Журден сказал мне, что начал «последний рыцарский поход» за Тринадцатым Черепом, который больше известен как Череп Судьбы.

– Да, я знаю. Что ж, если это его конечная цель, он обречен на неудачу.

– Почему?

– Потому что Череп Судьбы – это миф. Его не существует.

– Откуда ты знаешь?

– Я был Оп-девять.

– И что? Ты всеведущ, как Господь Бог?

– Куда уж мне.

– Тогда почему ты так уверен, что его не существует?

– Потому что мы не нашли доказательств обратного.

– Из этого не следует, что Череп – миф.

Сэм покачал головой и отмахнулся четырехпалой рукой:

– Не важно. Главное, что в него верит Журден, и это все, что важно.

– О чем и речь! Он почему-то решил, что если убьет меня, то это поможет ему добраться до Черепа.

– Возможно, все гораздо проще.

– Например?

– Например, месть.

Я обдумал его слова. Сэмюэл был прав, как всегда. Вопрос «почему» не так уж и важен. Главное то, что, пока я жив, Журден не уймется.

– Правильно. С одной стороны псих, гоняющийся за мифом, с другой – социопат, мечтающий сделать мне лоботомию. А мы проскочим между ними прямо в штаб-квартиру.

– В штаб-квартиру, – повторил Сэмюэл и отвел глаза.

Слон вернулся.

– Только я не знаю, где эта штаб-квартира находится, а ты знаешь. И там сейчас Эбби Смит.

– Которая либо в силах, либо не в силах нам помочь, – подхватил Сэмюэл.

– У нас нет выбора.

– Выбора нет.

Сэм скомкал оберточную бумагу и бросил ее в пакет, потом взял салфетку и тщательно вытер стол.

– Зачем ты это сделал, Сэм?

Ему не нужно было спрашивать, о чем я. Он знал.

– Я был Оп-девять.

– И подсадил мне в голову бомбу, потому что так было должно?

– Да.

– Но зачем?

– Секретная информация.

– Ну так рассекреть ее. Не откладывая.

Сэм кивнул и с трудом сглотнул.

– Хорошо бы запить, – пробормотал он, как будто говоря сам с собой.

Я подтолкнул к нему свой «Биг галп».

– Не этим.

– Ты больше не Оп-девять, – напомнил я. – Ты мой опекун и должен сказать правду.

– Цена этой правды очень высока, Альфред.

– Все равно. Я готов заплатить.

– Платить будешь не ты.