Весь обратный путь Демон, целиком погруженный в телефонные переговоры, едва замечал меня. Станин кричал, уговаривал, ругался и отдавал распоряжения невидимым собеседникам. Он и вправду решил разворошить обитель. Я тоже набрала пару номеров с гораздо меньшей результативностью. В больнице заверили, что родители по-прежнему без изменений, непонятно только, утешают они меня или предлагают радоваться тому, что есть. А бабушка трубку не взяла.

Александр встретил нас на дороге. Исчезновение гостей заставило его поволноваться. Машина Дмитрия всё ещё украшала местный пейзаж, а значит, уехать мы не могли. По тревоге были подняты все доступные резервы Суровищ, то бишь семь человек личного состава. Двое из них по причине болезни выйти на поиски не смогли, а остальные вяло разбрелись по окрестным опушкам, дабы найти если не самих городских, то хотя бы следы. Игра в казаки-разбойники настолько увлекла старожилов, что, когда опасность миновала, бедный Сашка так и не смог собрать всех обратно.

Демон тут же взял парня в оборот. Я осталась совершенно одна, вольна делать то, что придёт в голову. В неё пришло ни много ни мало сходить и осмотреть ново-, а вернее староприобретённую собственность. Сам дом меня не интересовал, рухнуть может в любой момент, но участок с заросшим и одичавшим садом вызывал нездоровое любопытство.

С одной стороны, неухоженное хозяйство не имело ко мне никакого отношения, а с другой, каждый куст, каждая травинка словно кричала о близком родстве. Старые, наполовину высохшие яблони посажены в шахматном порядке, как в Литаево, – папа всегда тяготел к прямым линиям и чётким фигурам. Вдоль фасада из земли торчали покрытые грязью и наростами пластиковые штырьки – держатели для лоз, где мама наверняка сажала виноград.

Дом до сих пор был наш.

Порыв ветра заставил меня вынырнуть из раздумий. Кад-арт потеплел одновременно с потоком холодного воздуха.

Атака? Здесь? Сейчас? Почему? Ветер ударил в лицо, и я едва не задохнулась от силы и ярости.

Ощущалось лёгкое беспокойство, сродни тому, что испытываешь в кинотеатре на сеансе фильма ужасов: знаешь, что должно быть страшно, но совершенно уверен в собственной безопасности. Стало неуютно и захотелось оказаться поближе к псионникам. Я развернулась и, сдерживая шаг, уговаривая себя не паниковать, пошла обратно. Ледяной ветер ударил в затылок.

Атака следовала за атакой, заставляя меня то и дело сбиваться с шага. Только не останавливаться. Девять онн, десять, одиннадцать.

Я всё-таки не выдержала и побежала. Камень разума не успевал остывать, горячей капелькой перекатываясь по коже. Ни секунды передышки, словно долго плывёшь против течения, тело слабеет, немеет и не хочет больше двигаться. Не ветер – смерч. До последней минуты я не верила, не могла поверить, что это случилось снова и кад-арт может не справиться.

Ноги налились тяжестью на границе участка. Падение было закономерным, неминуемым, будничным.

Листья на старых деревьях не шевелились, ветер блуждающих их не касался. Я перевернулась на спину, тонкая курточка не спасала от острых уколов сучков и камней, скрывающихся в пожухшей траве. Кристалл на пределе отражал то, что мог. В тело медленно вселялась боль. Это будет длиться долго, обещала она, очень долго, и сознание на этот раз я не потеряю.

Невозможно – этот призрак привязан!

– Нет! – в небо улетел отчаянный крик.

Но никто не услышал. Всё заглушил низкий гул монастырского набата.