Он выскочил на пожарную лестницу, волоча рюкзак со всем необходимым. Третий этаж. Крики, выстрелы и тишина.

Брейн проскользнул ниже, и снова крики, чуть меньше выстрелов и – незнакомец с дробовиком. Брейн выстрелил раньше и побежал далее. Он не ставил цель уничтожить врага, ему хотелось поскорее покинуть опасную зону.

Незаметно проскочив сквозь вооруженные заслоны, он оказался на стоянке раньше, чем планировали враги, а этого здоровяка за елками опознал сразу. Брейн десятки раз видел этот силуэт на другой стороне улицы, на другом этаже торгового центра, в окне проезжающего фургона, за лобовым стеклом авто, сидящего на хвосте. Брейн не спутал бы его со множеством других, а потому выстрелил не раздумывая и бросился к площадке, где стоял его автомобиль.

Завыли полицейские сирены – Брейн отметил, что они запаздывают.

А вот и его седан – невнятный, неброский, незаметный. Брейн запрыгнул в кабину, завел мотор и, заметив на себе перекрестие зеленоватого цвета, упал к самым педалям, а в следующий момент выстрел из китгана вынес все стекла и две задние двери.

Брейн почувствовал, что лишился всех ощущений и даже самого течения времени, однако стартовал почти вслепую и не увидел, как выстрел из другого китгана разнес позицию стрелка, доставшего Брейна.

Подбитый седан отчаянно ревел, поливая асфальт кипящим маслом и оставляя дымный след, а Брейн дергал руль и все никак не мог отфильтровать – что из того, что он видел, было реальным, а что галлюцинациями, вызванными взрывной разгерметизацией кабины.

На всякий случай он шарахался от всего: от ехавших по встречке грузовиков, железнодорожных локомотивов и рыболовецких суденышек с переполненными уловом трюмами.

Дорогу то и дело перебегали лохматые собаки, торопливые почтальоны, мечтательные школьницы, и тогда Брейну приходилось давить на тормоза, но тормозов не было, ведь перебитые шланги волочились по асфальту. Оставалось вылетать на тротуар и выбирать, что сносить – пустой киоск или очередь за сахарной ватой.

Конечно, Брейн таранил киоск, и в воздух выстреливали пачки не проданных за вчера позавчерашних газет.

А он несся дальше, все явственнее слыша скрежет теряющего смазку железа, его седан тащился из последних сил.

Еще до того как стала развиваться драма в здании с комнатами-ячейками для малообеспеченных бедолаг, Курт и Эрик получили точную наводку и заняли позицию на здании городской филармонии, не зная, впрочем, ни окна, ни номера комнаты – только общая информация об отсутствии черного хода и голографический портрет объекта ликвидации.

Но хотя они и встали на позицию заблаговременно, даже для их профессионального восприятия все стало развиваться слишком быстро.

Приезд бандитов, практически штурм работного дома, потом бегство объекта, и когда Эрик уже сфокусировал на нем два станковых штуцера, чтобы гарантированно провести ликвидацию, шарахнула какая-то пушка, да так, что засветила экраны системы «ковалент» стоимостью семьдесят восемь тысяч удо.

– Ты видел это, Курт?! – завопил Эрик, скользя по наклонной плоскости железной крыши.

– Хреновина какая-то! Может, это и есть конкуренты?

– Конкуренты?!! – завизжал Эрик, разом соскакивая со всех лечебных установок. – Да они фигачат какой-то артиллерией! Ты как себе представляешь таких конкурентов?! Что ли космический флот?!

Не успел Курт сказать что-то вроде – успокойся, ты больной ублюдок – как шарахнули еще раз из такой же пушки, и система «ковалент» за семьдесят восемь тысяч удо снова погрузилась в недолгий, но гарантированный обморок.

– Да долбаные кони, что ж вы делаете?! – возмутился Курт.

– Эй, Курт, он делает третий круг вокруг квартала!.. Ты слышал когда-нибудь о таком, а? – воскликнул отходчивый Эрик.

– Ты прихватываешь его?

– Да, через семь секунд он будет на прямом отрезке, и сработают оба штуцера!

– Прячься на чердак! Автоматика сама сработает!..

– Да прячусь я, прячусь! – отозвался Эрик, запрыгивая в слуховое окно.

Пара голубей вспорхнули в небо, а объект, непонятно зачем, совершил новый поворот и двинулся в зону гарантированного поражения.