Эдна прикусила губу: таким он казался сейчас несчастным и неприкаянным, совсем-совсем одиноким…

— Что?

— Больше всего я боюсь, что однажды проснусь и не сумею встать, — сознался он. — Совсем. Руки помогут, конечно, но… Лучше сразу околеть.

Эдна шмыгнула носом и снова положила руку на худое плечо.

— А вы бы, может, не летали так далеко и подолгу? — сказала она серьезно. — Знаете, я слыхала от старого вояки, который принцев обучал тому-сему: если упражняться каждый день, то оно ничего, а если сперва бездельничать, а потом с ходу наработаться, конечно, назавтра каждая жилочка болеть будет, с непривычки-то!

— Близко тут летать некуда, — обронил он. — Это прежде… Я помню, отец рассказывал, как летал за принцессой за тридевять земель, неделю в одну только сторону! Как она по пути не умерла, правда, не представляю. Мы с тобой летели чуть меньше суток, и то…

— Да я даже вздремнула, говорю, лапы у вас горячие, не замерзнешь, а бояться уж смысла не было, — улыбнулась Эдна. — Вам хуже, конечно, а все же, почему некуда летать?

— Потому что если недалеко и недолго — это только над замком кружить. Вокруг полным-полно людей, думаешь, они обрадуются, увидев дракона? Да не раз в десять лет, а… — Бриан отвернулся. — Раньше тут были леса, никаких людей. А теперь я могу лететь только на восток, там море… Даже если меня увидят с корабля, ерунда! Но, понимаешь, до островов — самых плохоньких, где мне только-только сесть, — не меньше суток пути. И сутки обратно. А я…

— Дайте я вам плечи разомну, может, полегчает, — деловито сказала девушка и привстала. — Меня матушка научила, а ее — какой-то лекарь, он вроде бы в армии служил. Ну что вы так зажались?

«Мир предначальный, о чем я думаю?» — мысленно спросил себя Бриан, когда Эдна решительно взялась за его плечи. Это была приятная боль, но…

— Не могу, — виновато произнесла она. — Силенок не хватает. Мышцы железные просто!

— Так ты поди, помаши крыльями…

— Вот я и не понимаю, — сказала она, пригорюнившись, — где крылья, где поясница? Связь-то какая?

— Простая. Спина, — фыркнул Бриан. — Тот лекарь мне сказал, все одно на другое завязано.

— Наверно, это потому, что хвост у вас, — вдруг совершенно серьезно сказала Эдна. — Я видела, он будь здоров какой!

— Отец мой ударом хвоста мог снести крепостную башню. Я на такой подвиг не отважусь, но по идее, тоже сумел бы.

— Вот вы почему худой такой. — Девушка все гладила его плечи, касания были почти неощутимы, но очень приятны. — Думаете, если веса меньше, это поможет?

Он кивнул.

— Я же говорил: пока был ребенком, меня это особенно не беспокоило, а теперь…

— Почему же родичи вам не помогли? Разве драконы не умеют колдовать?

— Нет, — помолчав, ответил Бриан. — Я почти ничего не умею. Предки, совсем древние, могли многое, взять хотя бы Руки — я и не знаю, как их создали!.. Родители… может, и помнили еще что-то, но я им так и не сказал, что со мной неладно.

— Да почему же?! — всплеснула руками Эдна.

— Я не мог. Я бы убил их этим, — негромко сказал он. — Они уже лишились старшего и среднего, из сыновей остался я один. Узнай они, что я калека… Представь: старший, красавец и умница, пропал без вести. Средний, тоже небесталанный, ушел в люди. Остались мы с сестрой… Я как мог старался, чтобы никто даже не заподозрил… Эй, что с тобой?

— Да ничего, — девушка вытерла глаза рукавом, — так жалко вас стало, просто сил никаких нет… Вы только не обижайтесь, сударь! Я так просто… ну дурочка, что с меня взять?

— Я не обиделся, — негромко произнес он. — И ты вовсе не дурочка.

— Да неужто? — Эдна улыбнулась. — Но вы, сударь, может, вправду попробуете летать почаще, но недалеко? А? Ну вдруг поможет?

— Тебе-то что за печаль?

— А кто за вами горшок будет выносить, если вы, не приведи Создатель, сляжете? — неожиданно жестко произнесла она. — Руки? Они и впрямь помогут, но мало ли…

Бриан осекся на полуслове, поняв, что она права. Это было очень романтично: представлять, как он будет тихо умирать в заброшенном замке, и никто не напоит его, не накормит (даже Руки, потому как добывать провиант самостоятельно они не умеют)… Только он как-то позабыл о телесных надобностях, и выходило, что при таком раскладе ему придется умирать на загаженной постели