дрянь, давишь, вроде без особого труда давишь и доволен результатом, а чуть расслабишься – и вот она, дрянь. Лезет, как былинка сквозь трещину в бетоне.

Скверно. Это слабость. Почему слабый – слаб? Потому что уязвим.

Что нужно типичной женщине – разве игра с высокими ставками? Нет, ей нужен очаг, разумный порядок, достаток и спокойствие. Уютный домик в пригороде и влиятельный – по меркам того же пригорода – муж-добытчик. Это обусловлено биологией и проверено на практике тысячами поколений мужчин. Тебе нужен прочный тыл? Пожалуйста и даже с удовольствием: хорошая женщина обеспечит твой тыл, но не играй в опасные игры, будь как все. Нет, бывают иногда исключения среди женщин… властные натуры, злобные фурии, коварные обольстительницы, и уж совсем редко встречаются верные и отважные подруги, готовые в огонь и воду… Но это не о Кристи, это о ком-то другом.

Она не игрок. Да, на болоте держалась молодцом, потому что это был единственный разумный вариант поведения. Да, сумела подчинить себе язычника – но с этой задачей справилась бы и обезьяна. Да, подставила другого язычника тому, от кого зависело спасение, – и он не подвел, вытащил ее из болота! Да, она хорошо держалась и позже, а на Сковородке каждый день подолгу занималась гимнастикой, успешно борясь с отеками. Кто-нибудь другой мог бы прищелкнуть языком в восхищении: вот ведь упорная натура! Но чем тут восхищаться, если она одержима лишь желанием вернуться домой? Примитивной естественностью этого желания?

Ну и ладно. Хватит. Помогли друг другу выбраться из болота – и разбежались. Без сожаления, без претензий, без колебаний. Точка.

И поскольку оба живы, а не мертвы, то оба остались в выигрыше, причем колоссальном. Ведь единица бесконечно больше нуля.

Разговоры в капитанской каюте свелись к бытовым темам и большей частью заключались в простых вопросах и односложных ответах. Тон – холодный. К вечеру по морю пошла крупная зыбь, а ночью налетел шторм и бесновался трое суток подряд. Сковородке такой шторм не угрожал, она выдержала бы и настоящий ураган, круглый корпус был слишком велик, чтобы прыгать на волнах, как щепка, он лишь медленно и важно, не в такт чередованию валов и провалов между ними накренялся то на один борт, то на другой, зато каждый вал, ударяя в корпус и порой прокатываясь по палубе, отзывался дрожью и гудением металла, как будто плавучий терминал был построен по образцу некоего музыкального инструмента. В определенном смысле так оно и было: чем круглый корпус не резонатор? Хорошо еще, что в нем не счесть переборок, а то бы он, пожалуй, генерировал инфразвук, от которого люди сходят с ума и помирают, если только не прыгают за борт. Там, впрочем, тоже помирают…

И без инфразвука шторм действовал на нервы. Степенная замедленная качка к концу первой штормовой ночи утомила вестибулярный аппарат. Еду узникам носили, но аппетита не было и в помине. Кристи валялась на самодельном тюфяке. Эрвин полностью ушел в расчеты. Пожалуй, лишь на Счастливых островах он имел возможность считать, считать, считать – и больше ничего не делать. Там он доказал теорему Канна и тем ограничился. Здесь текущая реальность давала куда больший простор воображению.

Еще до шторма Сковородка приняла челнок. Погрузчик метался туда-сюда, перемещая груз из челнока в прибывший с материка пузатый флаер. Хорошо у контрабандистов налажено дело: расчет времени идеален, груз не застрянет на терминале. Видать, срочный груз… Каин тоже не оплошал, задержки не случилось. С первыми порывами ветра снялись оба – флаер помчался к материку, а челнок поднялся на антиграве и, заревев, как сто драконов, прянул в зенит, оставив в воздухе растрепанный шлейф.

Терминал продолжал действовать, и на материке знали это. Зря Каин нервничал из-за Джанни. Того, кто разжалован из шефов личной секретной службы президента в обыкновенные винтики той же службы, никому не жаль. Сгинул – тем лучше. Каину недостает опыта в этих играх, но здравый смысл у него есть. Поймет – перестанет дергаться…

К концу третьего дня, когда шторм начал стихать, в неположенный срок щелкнул дверной замок. Каин, Шпуля или кто-то еще?

Шпуля.

– Тебя хочет видеть Каин, – сообщил он.

Ну, это что в лоб, что по лбу. Сводится к тому же.

Конвойных, кроме Шпули, не наблюдалось, зато мальчишка исполнял эту роль истово и со знанием дела. Парнишка был не без способностей. Когда только успел обучиться?

Каин торчал в ходовой рубке и был мрачен. Увидев Эрвина, сделал приглашающий жест и движением брови приказал Шпуле исчезнуть.