такой богатой вышивки затеряются. Сзади, хвала ушедшим богам, вышили только клапана карманов. Карманы высокие, почти на пояснице, и больше никаких карманов на мундире нет. Брюки белые, на штрипочках под каблуком натянутые.

Из-под карманного клапана слева до половины задницы на золотой цепи опускается золотой массивный ключ – знак камергерского достоинства. В кольце ключа герб Реции, чтобы меня, случаем, с камергером другого электора[3] не попутали, а то и с камергером самого императора. Я вот стою и думаю: если случись где парадный сходняк в империи, то мы друг друга как песики обнюхивать под хвостами будем, дабы узнать, кто какого электора камергер? Бред полный… но «обли?ж нобли?ж»[4], как говаривали на моей родине люди, стремящиеся показать свою образованность.

Так что этот раут я пропустить не мог – протокол, черт его дери, обязывал явить послам обоих наследников в натуре. А значит, и их официальных воспитателей. Вот я и парюсь по левую руку от малого трона в этом придворном доспехе, крепко держа за плечо постоянно норовящего вырваться на свободу, в пампасы графа Риестфорта. Все же пять лет пацанчику – ему двигаться надо. Если бы я бегал столько, сколько бегает он, то давно бы помер.

Так что обоим нам это мероприятие нож острый. Но пока терпим. Ибо терпение есть главная добродетель придворного.

А вот старший брат моего воспитанника, несмотря на восемь лет от роду, сидит себе на малом троне с серьезной мордой. Успели его во дворце уже надрессировать. Или… ну не зря же в школу берут только с семи лет… усидчивость у ребенка какая-никакая появляется.

Послы и герцог наговорили друг другу ритуальной чепухи, и винетские дипломаты со всей вежливостью раскланялись и вышли из зала. Сразу на вокзал – им Ремидий свой салон-вагон одолжил.

Я, в очередной раз удержав младшего графа за плечо, тоскливо посмотрел на Ремидия. И – о счастье! – герцог мне разрешающе кивнул.

Тут же и старший граф соскочил с трона и удрал бы вприпрыжку, если бы его вовремя не поймал за хвост воспитатель в таком же придворном доспехе, как и мой.

Мы, чинно держа детей за руки, вышли на середину зала, поклонились его светлости и развернулись, чтобы покинуть надоевшее помещение.

Тут в зал вошел, раскланявшись в дверях с послами, длинный как жердь генерал Бьеркфорт. Его выдающийся нос, развернувшись как радар, уперся в мою персону. Брови поднялись удивленно, но виду старый вояка не подал. Проходя мимо меня в тронный зал, генерал только шепнул:

– Где вас тут искать?

– В саду, – ответил я таким же шепотом.

– Савва, а это кто? – спросил мой воспитанник, потянув меня за руку.

– Это герой нашего времени, ваше сиятельство, – ответил я совершенно серьезно, выводя мальчика в парадную анфиладу дворца и оттуда в сад, где их терпеливо ждала Альта. – Генерал Бьеркфорт. Последний рыцарь нашей эпохи.

– Мама! Мама! – Радостные пацанчики, забыв сразу, что они очень важные персоны, наперегонки бросились к женщине, обхватывая ее ноги и разом докладывая, что они видели в тронном зале.

Альта занялась сыновьями, а я и воспитатель старшего графа барон Вейсфорт вели неспешную светскую беседу, прохаживаясь между клумбами с первыми цветами. Вейсфорт был крупным пайщиком «Рецкого стекла», и я, пользуясь случаем, раскрутил его на бесплатную консультацию о возможности организовать заказ на трехсотграммовые банки на одном из стекольных заводов. И о возможных ценах. Можно было это сделать и официально – все же у меня два процента в этом товариществе, но разные бывают нюансы, которые официально не оговариваются. Кулуары в бизнесе – это все…

Стеклянная крышка с железным пружинным прижимом у меня уже лежала на рассмотрении в патентном бюро. Уплотнитель за неимением пищевой резины кожаный, но для меда это не страшно.

Интерес к такой таре, по возможности прозрачной, был вызван идеей, которая спонтанно родилась в наших домашних беседах с Альтой и Эликой. Острый вопрос орехового сбыта вылился в предложение торговать чищеным горным орехом и миндалем в меду. В сумме такой продукт получался дороже орехов и меда по отдельности. Заготавливать означенное лакомство можно круглый год. И торговать спокойно, не торопясь пропустить сезон.

Плюс родилась креативная идея выдать новый рецепт за секрет горского долгожительства. Верили же в советское время, что зеленый лук с медом дает долголетие… В каком-то кино брякнули, и понеслось… Так и мы статью в газете купить в состоянии. Сенсацию. С резонансным продолжением благородной научной драки врачей и прочих высоколобых деятелей. Ведь против того факта, что в горах люди живут лет на двадцать дольше, никто возразить не может. Против статистики не попрешь.