Растворяться в другом человеке, возноситься к небесам. Отчего мне твердили, будто близость – это больно и гадко?
– Суд состоится на той неделе, – между поцелуями обмолвился Геральт.
Подвязка сползла, любимый теребил ее зубами. Хохоча, я отчаянно пыталась помешать порче кружева. Оно такое красивое, а Геральт ведь порвет!
– Над кем? – только сейчас сообразила, что сказал навсей.
Нахлынувшая истома исчезла. Посерьезнев, я отползла и села, скрестив босые ноги. Злосчастная подвязка болталась на лодыжке.
– Над Филиппом, – с легким разочарованием – как же, отвлекли от важного дела! – ответил Геральт. – Сходи к нему еще раз, а то неприлично. И обязательно потребуй платы за услуги.
Плата за услуги! Выражение покоробило, как и тон, с которым навсей говорил о судьбе друга. Странно, Геральт ведь любил Филиппа. Или все фикция, как с Элизой? Но ведь я сама видела, привязанность Геральта сильна, отчего же теперь друг для него стал чужим человеком?
Ничего я требовать не стану. Человеческая жизнь – не товар, чтобы покупать и продавать ее. Пусть на меня станут косо смотреть, подобные правила мне не подходят. Моя помощь бескорыстна.
– Скажи, – не удержавшись, все же спросила я, – почему ты так жесток с Филиппом?
Геральт закусил нижнюю губу и нервно постучал пальцами по бедру.
– Ты его невеста, – наконец ответил он. – Мое же положение шатко. Не обращай внимания, – спохватился любимый и игриво притянул меня к себе за ноги. – У меня выдалась трудная неделя, одна беда за другой. Я нервничаю, срываюсь. Но ты ведь меня полечишь, правда?
Геральт подмигнул и лизнул коленку. Кажется, я понимаю, о каком лечении он говорит. Пожалуй, оно мне тоже не помешает. И я потянулась к Геральту, чтобы получить самый желанный поцелуй.
Заламывая пальцы, я перегнулась через бортик ложи и с нетерпением ждала, когда откроются двери и в зал суда введут Филиппа. Мне обещали, что его не казнят. Сама королева! Но кто знает, как все обернется на самом деле. Воля высоких особ переменчива, а у ее величества есть все основания ненавидеть меня. Все Соланж! Чего ему неймется? Нашел живую игрушку и терзает. Только вот королева полагает, будто я ей соперница. И не подойдешь, не скажешь, как все обстоит на самом деле.
Поискала глазами некроманта. Стоит подле его величества, на меня не смотрит. В кои-то веки! Королевская ложа в самом центре, нависает над столом президиума, так, чтобы судьи услышали каждое слово. Его величество должен одобрить или отклонить вердикт.
Сердце мячиком прыгало в груди. В который раз я протерла лоб платком и попросила духа принести воды. За время жизни в Веосе я привыкла к невидимым помощникам и свободно пользовалась их услугами.
Ложа принадлежала роду Свейн. Суд в Веосе как театр, все аристократические роды приходят посмотреть, как травят кого-то из их братии. Подобные процессы редки, обычно король единолично решает судьбы оступившихся подданных, но тут иной случай. Я ходатайствовала о честном суде, Геральт провел обряд очищения.
Отдельно сидели члены Совета. Из них назначали половину судей, остальных случайным образом выбирал жребий среди Законников. Геральт сейчас мог бы сидеть за тем столом, но его имя заранее вычеркнули из списков: заинтересованное лицо.
Семь человек сегодня решат, умрет Филипп или останется жив.
– Леди Эрасса?
Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял герцог Терский. Родриго почтительно поклонился, как положено вышестоящему кланяться женщине, и пригласил в свою ложу.
– Зачем? – насторожилась я.
Где же Геральт? Понимаю, он сейчас с другом, но и мне нужна его поддержка.
– Мы с супругой желали бы, чтобы вы сидели рядом. Валерия хотела бы передать кое-что сыну в случае…
Герцог не договорил и перевел взгляд на королевскую ложу. Я посмотрела туда же, силясь понять, что так заинтересовало Родриго. Соланж Альдейн. Ну да, именно ему надлежало казнить Филиппа, если… Надеюсь, обойдется.
– Значит, она признала сына? – поддела я. – А как же траур ее светлости?
Герцог пожал плечами, всем своим видом показывая, что посторонних личные дела Терских не касаются.
Меня обуревала злость. Значит, когда Филиппа обвинили в страшном преступлении, сына у герцогини не стало. А когда у него появилась поддержка, забрезжил оправдательный приговор, так опять возник. Или не смогла зачать нового? Немудрено в ее
