Кажется, потом я задремала и отключилась от переутомления. Очнулась уже на привале, ближе к ночи. Лагерь был почти обустроен; рыжий возился с местом для сна, сгребая в кучу траву, напоминающую серебристые хвощи, только гораздо мягче. Маронг возводил навес и четыре стены. Похоже, спать нам предстояло вчетвером. Остальные тоже группировались по несколько человек, и только Аринга как мастер осталась одна.

– Там, внизу, есть роскошная купальня. Мальчики запрудили ручей и нагрели воду, – с зевком произнесла Лиора, которая хранила мой покой. – Если хочешь, можем спуститься и искупаться. Белье на смену захвати, у меня есть стиральный камень.

Я согласилась – дезодорантов в Лагоне, увы, не придумали, и благоухать на следующий день ковриком из фитнес-клуба как-то не хотелось.

С «роскошной купальней» Лиора, конечно, преувеличила. Тейт с Маронгом просто устроили небольшой, но глубокий пруд, почему-то квадратный, выстлав дно странными нескользкими плитами – подозреваю, это было овеществленное ничто, магия в чистом виде. Где-то неподалеку галдели и смеялись другие участники похода. Мы с грехом пополам отгородили место для купания иллюзорной ширмой. Затем я воспользовалась новым фокусом и развесила над водой несколько фонарей. Фальшивый свет разгонял тьму не хуже настоящего.

Когда выстиранное белье уже сохло на ближайших кустах, а мы с Лиорой нежились в разных углах запруды, наверху, в начале спуска, показался Маронг.

– Исэ-кан, Трикси-кан, простите, но к вам можно? – крикнул он, глядя себе под ноги. На нем оставались только узкие темные штаны до колена, остальное было зажато под мышкой. – Хочу окунуться перед сном. Купальня вряд ли еще долго протянет, а я устал ужасно. Может, отгородитесь чем-нибудь и потерпите меня?

– Спускайся так, – вяло откликнулась Лиора. Похоже, первый этап похода утомил ее немногим меньше моего. – Трикси уже уснула на своем камешке, а мне все равно… Где Тейт, кстати?

Маронг бодро преодолел половину спуска, но потом запнулся и съехал в купальню с руганью, подняв ворохи брызг. Сухой осталась только верхняя одежда, потерянная на склоне, в траве. Лично у меня появление полуобнаженного парня в нашем узком девичьем круге вызвало только слабый приступ раздражения – ни стыда, ни активного недовольства, ни даже интереса. Слишком трудный день выдался. Мышцы ощутимо «дергало», словно тикали внутри невидимые часы.

– Ушел куда-то, я не успел спросить зачем, – ответил наконец Маронг, устроившись на максимально возможном расстоянии от нас обеих, на мелководье. – С мастером Арингой, кажется… Трикси-кан, ты не тонешь?

– Нет, – ответила я, с неохотой выныривая. – И спрашивать нечего, он вернется, никуда не денется.

– Айе, айе, – склонила Лиора голову к плечу и закрыла глаза. – Завидую ему, признаться. И откуда столько сил…

Это невинное замечание вызвало цепь исключительно гадких ассоциаций. Может, сказалось недолгое, но яркое знакомство с одной-из-восемнадцати, Нэккен. Но сама мысль о том, что Тейт на ночь глядя пошел куда-то с красивой и благоволящей ему Арингой, была неприятна. Такое чувство, словно в затылке поселился червячок – не кусачий, но противный, хуже ящерок-риизов.

– Брысь, – пробормотала я, сомкнув веки. От усталости чудилось, что можно ощутить вращение планеты и полет сквозь космическое пространство. – Брысь, дурные мысли…

Но гадкий червячок, разумеется, никуда не делся.

На второй день похода я стала постепенно привыкать к темпу. Рыжий по-прежнему тащил обе сумки, а иногда и меня саму. Чередование бега, ходьбы и отдыха напрягало куда меньше вчерашнего идиотского марш-броска. Биокинез помогал следить за дыханием, сердцебиением и образованием молочной кислоты в мышцах. Пока мне удавалось держать себя в форме – никаких проблем и аномалий… Почти.

Одно казалось странным: уровень дофамина. Сам гормон я, конечно, с моей ступенью отслеживать не могла, только его воздействие на организм, но опыт бега под биокинезом у меня имелся. Во время учебных марафонов у дяди Эрнана ощущения были… более позитивными, что ли? Настроение становилось приподнятым, как после визита в кондитерскую или поцелуев на задворках школы. А сейчас периодически накатывали волны тревоги и уныния, да такие, что слезы на глаза наворачивались… Определенно что-то не то.

– Когда ты погружаешься в мысли, то становишься непроницаемой. Это неприятно, – аристократически сморщила носик Лиора. Она бежала очень смешно, высоко вскидывая колени, но весьма бодро. Мальчики сейчас трусили где-то впереди, а мы поотстали, сместившись к хвосту процессии.