но Джон Петрушка смотрел на это сурово. Хотя разрешалось курить — и курить очень-очень много, — плевки возбранялись. И, конечно, здесь звучала брань не менее сочная, чем знаменитые забавного вида овощи. В конце концов, здесь не было женщин, кроме миссис Петрушки, которая терпеливо пропускала мимо ушей слова типа «черт», пока они оставались лишь образным выражением, используемым в контексте «как поживаешь, ты, старый черт?» или, с большей осторожностью, «черт подери».

Бароны, которые знали, как важен процветающий трактир, и которые сами не прочь были порою заглянуть на огонек, время от времени вносили некоторые усовершенствования для развлечения посетителей. Молодой барон, например, в ознаменование своего вступления в брак, преподнес в дар трактиру все надлежащие принадлежности для игры в дартс. Не слишком, впрочем, к добру, — во время последнего состязания Встрях Полегче, общепризнанно лучший пахарь на Мелу, но явно не хватавший звезд с неба в интеллектуальном плане, едва не лишился глаза. С той поры дартс начали рассматривать как нечто смертельно опасное, а доска с дротиками была со всем возможным почтением отправлена обратно.

Для многих трудяг трактир был желанным убежищем после тяжелого трудового дня в полях или загонах для скота. Джо Болит, арендатор Семейной фермы, с надеждой думал о моменте, когда, покончив с возней вокруг беспокойных животных и сломанных приспособлений, сможет спокойно пропустить кружечку. Он знал, что пинта приведет его в расположение духа достаточно радужное, чтобы выдержать ожидавший его семейный скандал за ужином; предстоящий скандал касался годовщины свадьбы, о которой он в суматохе позабыл. По собственному опыту Джо знал, что это грозит как минимум неделей холодных ужинов и холодных взглядов, а то и холодной постели.

Стоял теплый и ясный субботний вечер. Паб был полон, хотя и не настолько, как хотелось бы Джону Петрушке. Джо уселся за дубовый стол снаружи у трактира, и его пес Балабол устроился у его ног.

Будучи наследником целой династии Болитов, обитавшей на Мелу, Джо знал всех людей в округе и их семьи, знал, кто из них честно трудится, а кто бьет баклуши, кто глуп, а кто умен. Сам Джо Болит не хватал звезд с неба, но отличался сообразительностью и смыслил в фермерском ремесле, а субботними вечерами он занимал место своеобразного председателя трактирных собраний. Здесь он служил настоящим кладезем знаний.

Он слышал, как за соседним, меньшим столиком двое местных спорили о том, чем отличаются кошачьи следы от лисьих. Один из них делал руками плавные жесты и втолковывал собеседнику: «Смотри сюда, старый ты черт: кошка ходит вот так, но Патрикеевна — она вот этак лапы ставит». Его собеседник повторил жесты, еще раз изобразив лису и кота. Интересно, подумал Джо, не будем ли мы последним поколением, которое величает лису Патрикеевной.

Катился к закату еще один долгий день для всех честных тружеников, чья жизнь проходила в хлопотах около лошадей, свиней и овец, не говоря уже о множестве других дел по хозяйству, без которых не обходится ни один крестьянин.

Они разговаривали на скрипучем диалекте, знали голоса всех птиц, обитающих в этих краях, могли поведать, где отыскать любого зверя и любую змею и куда люди барона не имеют обыкновения наведываться. Короче говоря, они были настоящими специалистами по части вещей, которым не обучают в университетах. Если кто-то из них держал речь, то говорил вдумчиво и медленно, тщательно подбирая нужные слова, пока жены не посылали за ними сыновей, чтобы те поторопили своих отцов к остывающему ужину.

Дик Чуть, толстяк с клочковатым пушком на подбородке, который в этой компании стыдно было бы назвать бородой, заявил:

— Что за отвратительный эль! Слабый, как ключевая вода!

— Что ты сказал о моем пиве? — осведомился Джон Петрушка, который как раз убирал порожнюю тару со стола. — Оно должно быть отменным, бочонок открыли только сегодня утром.

— Я и не говорю, будто ключевая вода — это плохо, — сказал Дик Чуть, вызвав всеобщий смех. Все помнили скупого старика Тайдера, который, положившись на народную медицину, попросил свою дочь припасти своей мочи, чтобы делать компрессы на больную ногу; Мейзи же — девушка славная, но совершенно без царя в голове, — неправильно истолковала его просьбу и угостила отца напитком, весьма необычным на вкус. Как ни странно, нога его болеть перестала.

Принесли новую пинту, из другой бочки, и Дик Чуть признал ее сносной. Джон Петрушка удивился. Но не слишком. В конце концов, что значит какая-то пинта в кругу друзей? Хозяин подсел к посетителям и обратился к Джо Болиту:

— Ну, и как ты находишь молодого барона?

Взаимоотношения между бароном и его арендатором, господином Болитом, не представляли собой ничего необычного для сельской местности. Барон владеет землей, это все знают, а также всеми окрестными фермами, и фермеры, которые эту землю возделывали, платили ему поквартальную ренту. Барон, если бы захотел, вполне мог бы забрать ферму назад и вышвырнуть арендатора и его семью на улицу.