между бровей, словно происходящее ему самому не слишком нравилось, и упрямо сжатые губы. И слышала хриплое дыхание, и ощущала его возбуждение бедром. Собрав остатки мыслей, смогла выдохнуть, глядя в почти черные, наполненные странными сполохами глаза.

– Я хочу тебя, только тебя, никого больше, – перевела дыхание, видела – он колебался, – никто не нужен больше, только ты.

Эта фраза отняла у меня остатки сил, и я откинулась на постели, закрывая глаза. И тут же распахнула их снова, слепо уставившись в потолок и захлебываясь криком. Стоном блаженства. Он властно развел мои бедра и ворвался в истекающее желанием лоно. Заполнил до отказа, до граничащего с болью наслаждения. Ему понадобилась буквально пара движений, когда перед моим бездумным взором вспыхнул фейерверк, окончательно лишая меня способности думать, говорить, возражать.

Только он не остановился, мощно двигались бедра, продолжая буквально вбивать его твердое естество в мое податливое тело. И совсем скоро оно снова начало откликаться, и теперь каждый толчок, каждое упругое вращение бедрами, каждый поцелуй, которым Арван покрывал мою шею, снова приближали меня к фееричной разрядке. Я прогнулась навстречу его таранящей силе, обхватила ногами, вонзила в его ягодицы пятки, притягивая, сильнее вжимая в себя. Мой брюнет выпрямился, подхватил меня за попку. Теперь на постель я опиралась лишь плечами, выгибаясь совсем уж немыслимо. Это стало последней каплей. Я снова закричала, забилась в его руках, и мои стоны смешивались с его утробным рыком. Сквозь застилающую глаза пелену наслаждения я видела запрокинутое лицо моего палача, искаженное страстью. А потом, кажется, отключилась.

Еще не успокоив дыхание, мы лежали вытянувшись на разоренной постели.

– Ты – гнусный негодяй, – заявила я, дернув руками. – Мерзавец! – и, подумав, добавила: – Подлец!

Наручники с меня никто не снял. Потому ткнуть его кулачком не получилось. Он продолжал играть с моей грудью как ни в чем не бывало. Сгребал мягкую округлость ладонью, приподнимал, дразня пальцем сосок, и отпускал обратно, чтоб тут же перейти ко второй.

– Именно потому ты молила не останавливаться, тебе настолько не понравилось? – я встретилась с прищуром его зеленых глаз. Мой пленитель беспечно улыбался.

– Мне понравился результат, – не стала отрицать я. – Но шантаж мне не понравился!

– Как еще было добиться от тебя обещания? – он снова собрал и отпустил грудь, рождая в ней приятную истому.

– Между прочим, я ничего не обещала, – выпалила я, прежде чем успела подумать.

– О, даже так, – он оживился, лизнул сосок, – значит, мы сейчас повторим!

– Нет! – вырвалось само собой. – Не нужно! У меня еще с прошлого раза все дрожит. – Глаза этого хитрого негодяя смеялись. – Хорошо-хорошо, обещала. Ты был очень убедителен!

Арван уже открыто, торжествующе улыбнулся, откинулся на подушку.

– Ладно, – он прищелкнул пальцами, гася свет. – Но утром повторим для закрепления.

– Эй, – я подергала руками, к слову немного затекшими, перевернулась на бок, благо ремень был достаточно длинным. – А снять с меня это?

– Спи, – меня сгребли в объятия, укрыли одеялом, – мне так спокойнее.

И действительно устроился спать, утыкаясь носом мне в шею и захватив ладонью грудь.

Мое возмущенное сопение было проигнорировано, так что дальше я лежала и злилась молча, делая вид, что сплю. Эта злость позволяла не задремать на самом деле, хотя очень хотелось. Ну как, как он мог? Мы столько пережили вместе, он успел составить обо мне определенное мнение, да и не глупый, вроде, мужчина. Так как он мог меня так… недооценить? Время уходило, а мне еще так много нужно было успеть до утра. Несколько раз провокационно потеревшись о прижимающее меня тело, убедилась, что этот коварный тип действительно спит.

Сила толкнулась в пальцы, наполняя их колкой прохладой. Водяной жгут, вытянувшийся из висящего в углу кувшина, подцепил мой корсаж и буквально бросил его мне в руки, рассыпавшись брызгами по полу. Я замерла. Но звук слился с плеском забортной воды и ничьего сна не потревожил.

Нащупав и надломив шов на влажной ткани, я вытащила усики отмычек и принялась аккуратно ковыряться в замке. Одной рукой это было дико неудобно, но, наконец, браслет щелкнул, раскрываясь. Я полежала еще немного, прислушиваясь. Однако Арван не проснулся. Пальцы вытянули из другого шва иглу в футляре. Раздумья заняли несколько секунд и почти переросли в сомнения, но как только мужчина завозился во сне – думать стало некогда. Острие пронзило кожу предплечья, и парализующий яд начал свое действие.

Он даже успел дернуться, но доза была лошадиная, чтоб наверняка. Тем более, что одним уколом я ограничиваться не