раз.

– Так, господин Глейман интересуется, каким образом мы намерены приводить в исполнение приговор суда? – перевела Марина. – Расстреляете или отправите на эшафот?

Вопреки моим первоначальным опасениям, переговоры с наёмниками завершились на мажорной ноте. Быстро переведя разговор на практические рельсы, хитрозадый мастер-сержант выведал, что способны производить даниловцы, и даже провернул несколько бартерных операций. В частности, Глейман договорился с Доценко о налаживании поставок наёмникам свинины и об обмене приговорённых к смерти на американское обмундирование и обувь. Эх, слышало бы в старом мире непосредственное начальство мастер-сержанта заявление Дональда, что тот не видит ничего плохого в рабовладельческом строе. Глядишь, и задвинуло бы этого бессовестного ворюгу куда-нибудь в Антарктиду, пасти пингвинов.

– Жерар, имей в виду, что среди осужденных женщин есть парочка лесбиянок, – я честно предупредил бельгийца, когда выяснил, что наёмники намерены обратить баб в сексуальное рабство. – Думаю, что они доставят твоим парням некоторые проблемы.

– Владимир, в ситуации, когда ближайший бордель остался чёрт знает где, мои парни готовы трахать даже шимпанзе, – беззаботно пожал плечами ван Клейст. – Будет куда больше проблем, если полторы сотни голодных солдат начнут тискать девок у амишей, либо ловить одиноких баб у вас или у поляков. Кстати, и у фермера-немца есть пара дочек. Красивые.

Я представил себе Леру Рынскую, к которой стоит очередь из оголодавших наёмников, и усмехнулся. Очередная гримаса фортуны – за какие-то двое суток расфуфыренная и всемогущая светская львица превращается в солдатскую подстилку. Пройдёт совсем немного времени, и девка проклянёт и саму себя, и своего богатенького папочку, со всеми его миллиардами.

Переговоры завершились на мажорной ноте. Никитин и ван Клейст демонстративно пожали друг другу руки и даже выпили по стопочке за успешное и взаимовыгодное сотрудничество. Затем бельгиец отлучился для общения с пассажирами-иностранцами, выразившими желание поскорее убраться из Данилово. Наша очаровательная Мариночка навострила свои ушки, и вскоре выяснилось, что господа европейцы опасаются оставаться среди свирепых русских.

Оказалось, что толерантные иностранцы в массе своей считают даниловские законы суровыми и недемократическими, а суд присяжных – чуть ли не трибуналом времён НКВД. И это после того, как буквально на глазах десятков европейских граждан произошло зверское убийство главы администрации и участкового. А ещё говорят, что Россию умом не понять. Попробуйте, вон, понять Европу, с их завихрением умов в области толерантности и человеколюбия.

Жерар, к счастью, самостоятельно допёр, что его кормят сказками и небылицами, и не стал дискутировать о правах человека в отдельно взятом анклаве. Бельгиец попросту отмахнулся от пары-тройки назойливых типов, подозвал кого-то из наёмников и быстренько поставил своим людям задачу. Затем ван Клейст предложил Никитину и другим товарищам посетить базу «солдат удачи», проехаться по ближайшим соседям, организовать совместный осмотр земного лесного массива в соседнем с Данилово кластере. Василий не кочевряжился и согласился прокатиться по гостям. Визит запланировали совершить через пару-тройку дней, когда жизнь посёлка войдёт в более-менее спокойное русло.

Забегая вперёд, скажу, что кроме большей части европейцев Данилово покинули примерно с дюжину наших соотечественников. Видимо, эти люди настолько пропитались европейскими ценностями, что уже не могли жить бок о бок с русским народом, предпочтя скитания в поисках истинной демократии. А немного позднее выяснилось, что добровольные «эмигранты совести» не ужились с сектантами-амишами, не нашли общего языка с польскими крестьянами и на какое-то время осели на довольствии немецкой фермы. Затем жизнь в лице ван Клейста раскидала эту группу болтунов-дармоедов, словно кучку гнилой картошки, по опорным пунктам наёмников, где нашим соотечественникам пришлось отрабатывать поедаемый ими паёк. В конечном итоге уцелевшие поклонники демократии вновь оказались в Данилово, где о них практически уже и не помнили.

Я уже собирался поторопить бельгийца с поездкой к самолётам, когда неожиданно нас вызвали по рации. Доценко сообщил, что при восстановлении колодца в одной из брошенных деревенек обнаружены человеческие останки, и запросил дальнейшие инструкции. Минутку подумав, я попросил своего напарника взять нашу неразлучную капитанскую пару, кого-нибудь из молодых, и съездить на место. Если уж местные жители признали нас властью, то стоит держать марку, соответствовать образу и поступать в соответствии с принятыми в цивилизованном мире нормами.

Едва Ковалёв со своей группой уехали, к правлению примчались трое пацанов на великах и, перебивая друг друга, стали рассказывать о трупах, выброшенных морем на пляж. Я поначалу подумал, что речь идёт об участке побережья, напротив которого лежал на отмели французский «аэробус», но вскоре выяснилось, что мальчишки говорят о неисследованном пляже юго-западнее посёлка. К слову, тот участок находился километрах в трёх от «нашего» пляжа, и, по идее, пацаны не имели разрешения туда лезть.