– И что вы там такого в моих документах убедительного увидели? – Я еще не отошел, потому продолжаю в хамовато-обиженном тоне. (Ага! А как сам вчера Нечипоренко с Абдиевым прессовал, ничего было? Нормальненько? Вот и получил ответку! Бог – не фраер! Он все видит.)

– Фамилию твою с именем!

– И чего в них такого? – Я честно не понял прикола.

– Чего-чего! Не додумаются немцы своему шпиону такие данные выписать! У них фантазии все больше на Ивановых хватает. А я аккурат перед тем опять было тебя заподозрил, когда ты по-польски выругался…

Я перебиваю. Уже расслабившись и с чувством интеллектуального превосходства:

– Ну, ругаться я на многих языках могу. Есть у меня такая привычка.

Ну, и начинаю прямо на месте читать лекцию от всесоюзного общества «Знание». И про «Бранденбург» ему, все, что знал, вкратце выложил, и про РОА, Туркестанский и другие легионы (которых еще нет), и про эсэсовцев-тибетцев (а были ли вообще такие в реале?), и еще какую-то хрень в том же роде. Все равно проверить он сейчас не сможет. а потом вряд ли и вспомнит, не до того ему будет, если еще жив останется.

Тот аж рот раскрыл:

– Ничего себе! Любимов, а ты откуда это все знаешь?

Пришлось выкручиваться (аблакат же), пользуясь тем, что у нас уже почти полгода разное начальство:

– Так приказ был по погранвойскам. Еще перед войной. Доводили, предупреждали.

– Вот же! – возмутился Елисеев. – А нам ни хрена такого не собщали! Даже странно. У Цанавы [94] с этим строго…

– Может, и сообщали, но не по всем отделам, – успокоил я Елисеева, – у нас ведь тоже только командирам, да и то не всем. Ты лучше скажи, как здесь оказался и что дальше делать думаешь? Или это секретно?

– Да какие, к чертям, секреты! Архив брестского НГКБ, НКВД и обкома партии вывозили. Я сам из Минска, в командировке был. Вот на меня поручение и навесили, мол, по пути все равно. Дали две машины, четырех энкавэдэшников и четверых милиционеров. По пути присоединились к колонне мехкорпуса. Думали, с ними идти. А они приказ получили разворачиваться и обратно идти. Хотели с ними дойти до Кобрина, а тут эти налетели. Грузовики с архивами сожгли. Колонну тоже. Кто жив остался, те и со мной. Тут, кроме меня, два милиционера из тех, которые со мной из Бреста выезжали, остальные – из остатков двух танковых и двух стрелковых рот, что в колонне шли.

– Так это когда здесь все было?

– Двадцать второго вечером. Мы тут чего задержались – решили, что ребят надо похоронить. А их много. В первый день много не успели, да и прятались сначала. Да и ночевали далековато – километрах в полутора отсюда, ближе просто невозможно. А потом тела разлагаться начали, долго не потаскаешь, никто не выдержит. Все равно так бросать нельзя было! Это же все – наши люди лежат, советские! Вот и провозились столько. Очередных закопали, выходим к дороге, а тут вы в немецкой форме возитесь, по машинам шаритесь. И всего трое. Ну, и не сдержались, решили за наших отомстить… С похоронами-то поможете?

Эх, лейтенант-лейтенант! Не знаешь ты (а я только теоретически), сколько за эту войну погибших просто так еще брошено будет! И хорошо, что не знаешь. Если сейчас такое сказать, не поймет ведь. И правильно сделает.

Как ни протестовала вся моя внутренняя сущность против долгой возни с разложившимися телами, но не согласиться я не мог. Пока есть возможность, надо хоронить. Нельзя, чтобы наши вот так вот валялись. Неправильно это! А вонь эту как-нибудь перетерпим. Вот только боюсь, что и сами пропитаемся так, что не отстираться. Придется новую одежку подыскивать.

Хорошо, что Ивашин с собой народу аж три десятка привел! Так что с похоронами оставшихся бойцов и командиров мы часам к пяти управились. Лопаты-то были, и даже больше, чем требуется, – в одной из машин целая груда нашлась.

А Чумак все это время с техникой ковырялся. Не один, конечно, в помощь ему еще четверых выделили. Ну, и Ивашин с ними, как без него.

Так что, когда мы, похоронив последних, кого нашли, вернулись к дороге, Ивашин уже тут как тут и докладывает:

– Товарищ старший лейтенант, по результатам предварительного осмотра техники: один «КВ» исправен, ему надо только гусеницу приладить на место, еще один тоже почти годен, но слабоват, повредили его немного, двадцать восьмой тоже гож, но у него проблемы с коробкой, может и встать.

– Ну, сколько сможем, столько сможем, пока в лес его отведите и замаскируйте, а второй «КВ» никак?

– Ну, он, если постараться, еще сможет и ехать, и стрелять, только башню заклинило и, возможно, фрикционы пожгли, проверять еще надо. Но можно пока на сцепку взять.