изъявшего все содержимое грузового отсека вместе с солидным штрафом.

А может, точка невозврата была пройдена, когда Том от отчаяния одолжил у Айзека пять тысяч «на расплод», хотя в свое время зарекся связываться с авшурами: мохнатые ростовщики безжалостно освежуют должника что за пять тысяч, что за пять единиц.

Впоследствии контрабандист винил во всем «долбаного копа-япошку», «гребаного вислоуха», друзей-предателей и ужасное стечение обстоятельств, но только не собственную жадность и глупость.

Вовремя вернуть заем не удалось, подошел срок выплаты, и Том притворился, будто завис в глухом космосе, а сам «залег на дно» — откочевал в окраинный сектор, где лихорадочно пытался подработать хоть по мелочи.

Его нашли и там.

Подкараулили возле бара, вежливо попросили передать им управление киборгом (поди не передай, когда по бокам просителей застыли в боевой готовности две «семерки»!), всей компанией загрузились во флайер Тома и велели лететь, куда скажут. Рук не связывали и мешка на голову не надевали, отчего было еще страшнее: значит, не боятся, что запомнит похитителей и дорогу.

Должника привезли в какой-то дом, завели вверх по лестнице и втолкнули в пустую, без окон, комнату, в которой отчетливо пахло убоиной. Том бросился к захлопнутой за спиной двери и принялся сбивчиво умолять о пощаде: мол, он как раз собрал нужную сумму и собирался возвращаться к Айзеку с повинной, дайте планшет, и Том немедленно переведет деньги на счет ростовщика!

Дверь безмолвствовала. Выбить ее тоже не удалось, даже не шелохнулась, и киборг снова застыл в углу пустоглазым манекеном.

Том с киборгом просидели в камере почти двое суток, без еды и воды. Контрабандист уже вообразил, что его хотят уморить голодом, а киборга оставили, чтобы полюбоваться, как жажда жизни пересилит отвращение. Потом будут этот ролик другим несговорчивым должникам показывать.

На самом деле исполнители просто ждали заказчика. Нет, не самого Айзека — будет он на такую шушеру размениваться! — а кого-то из его сотрудников-родичей. Бизнес авшуров всегда был семейным.

— Вы таки очень, очень огорчили меня своим нехорошим поведением! — Авшур скорбно покачал ушастой головой, словно Том был его блудным сыном. — Через что я заслужил такую долгую разлуку со своим имуществом?!

— Я заплачу, хоть сию секунду заплачу! Честное слово, бабушкой клянусь, вот только что последний груз сбыл, сам в минусе останусь, но вам все до последней единицы отдам!

Если бы это было не так, Том был бы уже мертв. Авшур сочувственно поцокал языком, одновременно с ленцой разглядывая длинные черные когти на левой лапе.

После перевода денег Тома поблагодарили, аккуратно взяли под локотки и куда-то повлекли. Смертельно перепуганный контрабандист завизжал поросенком, принялся брыкаться, звать на помощь киборга…

Двум «семеркам» не составило труда скрутить безоружную «шестерку» и вышвырнуть прямо в окно четвертого этажа. Запросто могли бы и сломать, но так для Тома было еще унизительнее.

Самого контрабандиста «гуманно» спустили с лестницы, и, пока Том корчился на земле от боли и шока, слабо соображая, на каком он свете, киборг преданно стоял рядом, охраняя хозяина от возможного нападения. Но и окно, и дверь сразу захлопнулись. Айзек получил от незадачливого должника все, что хотел, пусть проваливает, на мертвеце уже не заработаешь.

— Чего пялишься, дебил?! — наконец прохрипел Том сквозь зубы, которых стало на два меньше. — Помоги встать!

Отдышавшись возле стенки, контрабандист побрел к стоящему на парковке флайеру, плюясь кровавой слюной и ругательствами. Он то и дело спотыкался, но, когда киборг, сам хромающий на обе ноги из-за поврежденных при приземлении связок, подхватывал хозяина, Том с матюгами его отпихивал, а то и добавлял по шее, как будто вина за произошедшее лежала