Замелькали ступеньки лестницы, лица лакеев-домовых, ей что-то говорили, и она кивала, трещал воспрявший Диня, восхищаясь, что надо идти пешком, и весь путь уже устлан паутинными коврами…

Влада очутилась во главе медленно идущей по Большой Морской улице процессии, освещенной множеством факелов. Или же это были огневики, летящие над поднятыми руками?

Владу удивляло, что бушующий на улицах ураган с дождем и снегом не трогает ее, не вредит ни прическе, ни платью. Потом заметила – он не касается никого из нечисти…

Все это напоминало что-то средневековое, но глаза приодетого Дини блестели бешеным восторгом: ему эта церемонная торжественность, в которой он, несмотря на все усилия кикимор, смотрелся, как облезлый воробей среди павлинов, очень нравилась. Ни людей, ни машин по пути следования не было: центр Петербурга будто резко вымер.

У створа Дворцового моста творилось нечто невообразимое: море мерцающих огней в темноте колыхалось, сверкало и гудело сотнями голосов.

– Видишь это? – раздался позади голос Герки, когда впереди показалось похожее на террасу сооружение из черного кружева. – Это наша работа.

Влада присмотрелась и поняла, что все это – застывшие вороны, пауки, нетопыри – вся нежить, служащая вампирским кланам, соткала собой это строение и застыла, окаменев на время.

– В жизни не ходил по вороньим башкам и скорпионам, не куснули бы… – раздался рядом ворчливый голос Ливченко, и Влада вздрогнула, отведя взгляд от того, по чему она сейчас ступала. Они взобрались по ступенькам наверх, на высоту, откуда был хорошо виден Дворцовый мост и бушующая черными волнами Нева.

Вершина террасы была увенчана скамьей с остроконечным изголовьем. На ней сидел Гильс, а рядом стояла его вампирская свита: по случаю бала разодетые в кафтаны и плащи, серьезные и важные. Странно было видеть торжественными эти лица, обычно искаженные мерзкими усмешками.

– Приветствуем вас, высокородная госпожа, – с плохо скрываемой ухмылкой на физиономии поклонился Игнат. – Надеюсь, я буду прощен за все, и мне будет позволено служить вам и подать руку…

«Не хочу видеть эти рожи», – Влада, не ответив ему, отвернулась, увидела протянутую руку Гильса и тот встал, усаживая ее на скамью.

– Привет, красавица, – Гильс встретил ее улыбкой. – Наконец я тебя увидел в твоем настоящем облике. Роксана Елисеевна постаралась.

Сам Муранов выглядел сейчас так, как и положено было наследнику Темнейшего. Что-то черное, расшитое алыми камнями, нечто из позапрошлого века. Хотя на Муранова с его звериной грацией и широкими плечами можно было надеть все, что угодно – все смотрелось бы великолепно.

– Я теперь знаю, кто главный монстр в тайном мире, – Владе с трудом удалось поддержать шутливый тон, но это сейчас было необходимо как ей, так и Гильсу: было ясно, что юный наследник напряжен.

Домовые, которые вели Владу, отступили назад, оставляя их вдвоем на троне, а вот Диня, не отягощенный стеснением, вдруг уселся на ступеньку, да так и остался на ней: и Гильс не прогнал домового, лишь сделав многозначительный жест для свиты: «Это дозволено и в рамках».

На террасе, точно такой же, сотканной из нежити, стоящей еще выше и поодаль, виднелся еще один трон. Кто на нем находится, Влада догадалась и без объяснений: отец Гильса, старый Темнейший, окруженный собственной свитой. Отец Гильса даже издали показался Владе изможденным, черты лица его обострились, став более хищными, а вот глаза уже не горели такими угольями, как во время их первой встречи.

Все следили сейчас за ним, и когда вампир спустя некоторое время поднялся, повсюду наступила тишина, даже ревущий ветер