– Ты должна помнить хоть что-то. Говорят, там с тобой приключился несчастный случай. Про такие вещи не забывают…
Лидия вскочила на ноги и запахнула шубу.
– К чему все эти расспросы, Легостаева?! Действительно, я загремела тогда в больницу. Но это не твоего ума дело! Оставь меня в покое! Ничего я тебе не скажу!
Она вскочила, обдав Марину приторным ароматом дорогих духов, и, громко стуча каблуками, выбежала из кабинета. Хлопнула дверь. Марина проводила ее задумчивым взглядом.
Минуту спустя в кабинет вошел Виктор Васильевич.
– Что это с Белохвостиковой? – с довольной усмешкой поинтересовался он, усаживаясь за свой стол. – Она с такой скоростью отсюда вылетела, что едва не сшибла меня с ног.
– Она словно взбесилась, едва услышала о взрыве, – задумчиво произнесла Марина. – К чему бы это?
– Вот ехидна! – воскликнул вдруг Виктор Васильевич. – Пока меня не было, она рылась в моем столе! Все бумаги перевернуты! Хорошо, что важные документы я храню в сейфе! Напомни мне, чтобы я больше не оставлял ее одну в своем кабинете!
Никита проводил Ксению до дома. Им пришлось проделать длинный путь от самой окраины, оба замерзли и устали так, что с трудом могли говорить. Они были не на шутку напуганы и взбудоражены. У Ксю заметно тряслись руки, то ли от холода, то ли от расшалившихся нервов, и она ничего не могла с этим поделать.
– Может, я перенапряглась с этими молниями? – предположила девушка. – Что все-таки им от нас нужно?
– Если бы я знал! – устало сказал Никита. – Иногда мне кажется, что это никогда не закончится! Нужно рассказать обо всем Гордею.
– Расскажи. Может, он знает, кто такая эта Цирцея.
Никита обессиленно привалился спиной к двери подъезда.
– С каким удовольствием я уехал бы отсюда куда подальше… – сказал он. – Если бы мы были уже достаточно взрослыми, ты поехала бы со мной?
Ксения улыбнулась, и ей сразу стало легче.
– Конечно, – сказала она. – Подожди еще немного. Скоро мы закончим школу, нам нужно будет поступать в институт. Это отличная возможность уехать из города вместе. Хотя бы на время, пока про тебя не забудут.
Никита с улыбкой кивнул головой. Ксения чмокнула его в щеку и вошла в подъезд, а он побрел в сторону своего дома.
Сбежать от всего казалось Никите единственно возможным выходом. Но как же родители, сестра, друзья? Он не смог бы бросить их всех надолго. Да и в любом случае Иоланда и ее оборотни не позволят Никите скрыться. С этими мыслями он добрался до дома.
Родители уже спали, лишь кот Апельсин лениво вывалился в прихожую встретить хозяина. Никита почесал его за ухом, и кот с чувством выполненного долга убрался обратно в комнату. Никита прошел следом за котом, разделся и рухнул на кровать. Уже поджидавший его Апельсин тут же взгромоздился сверху. Никита погрузил руки в мягкий пушистый мех, прижал ладони к теплым кошачьим бокам и тут же заснул. На этот раз он спал как убитый, вообще без снов.
А когда проснулся, родителей уже не было дома. На столе ожидал завтрак, к дверце холодильника была прижата магнитиком записка от Ирины Юрьевны:
Апельсин уже сидел у своей миски, не сводя с любимого хозяина сумрачного гипнотического взгляда и время от времени хищно облизываясь. Пришлось навалить ему кошачьих консервов. Затем Никита умылся, позавтракал и отправился к Гордею Лестратову.
Вообще-то в школе Никита обращался к учителю по имени-отчеству, но наедине тот позволял Никите звать себя просто Гордеем. Мало того, он настоял, чтобы Легостаев говорил ему «ты».
– Не такой уж я старый, чтобы ты мне «выкал», – сказал тогда Гордей. – Кроме того, нам с тобой необходимо узнать друг друга как можно лучше. Это сильно поможет в дальнейшем.
И он действительно не раз помогал Никите, снабжал его информацией, а однажды даже спас ему жизнь.
Лестратов преподавал историю. Таких учителей в их школе еще не бывало. Молодой, всего-то на десяток лет старше Никиты, с длинной гривой светлых волос и золотой серьгой в ухе, Гордей быстро завоевал уважение учеников. Многие девочки были от него без ума. С мальчишками он общался просто и без обиняков. А вот завуч Нелли Олеговна Казакова, злобная и вредная женщина, ненавидела Лестратова и регулярно пыталась очернить его перед руководством. Хорошо, что пока к ее словам особо не
