слышали о сети ресторанов «Аэлита»?
– Да, был там один раз с друзьями, а так зарплата не позволяет. Не позволяла то есть. И что, ты там работал?
– Я хозяин.
– Э… Правда, что ли? – Британец фыркнул в кулак. – Большой маленький босс? Забавно.
– Намекаете на мой рост? – резко выпрямился Кимура.
– И на возраст тоже.
– Право слово, я бы показал паспорт, если бы носил его с собой. Мне 28 лет, вполне сознательный возраст, хотя, конечно, без поддержки семьи не обошлось, но кое-чего я добился и сам.
Генри присвистнул:
– 28? Ты уверен, что нигде не обсчитался? – выглядел Сората лет на пять моложе.
– Если собираетесь язвить в том же духе, я лучше пока еще чаю налью. А печенье ваше черствое сами ешьте. – Кимура переместился к кухонному столику и загремел посудой.
Макалистер улыбнулся, наблюдая за тем, как быстро тот освоился в его комнате.
– И мне налей, – громко попросил он, пряча улыбку. – Я еще не все рассказал.
За второй порцией чая они обсудили случай с Юлией Шульц, Хироши Накамурой и другими студентами, беспричинно решившими покинуть Академию. Время незаметно приблизилось к четырем утра, Кимура откровенно зевал, неловко прикрывая рот ладонью. Генри тоже клонило в сон.
– Было необыкновенно интересно, Макалистер-сан, – протянул Кимура, убирая чашки. – Но еще полчаса, и вам придется нести меня в постель на руках.
Генри поспешил проводить припозднившегося гостя и, закрыв за ним дверь, с облегчением растянулся на кровати.
На следующее утро у него была назначена встреча со штатным психологом. Генри поднялся пораньше, что после бессонной ночи было весьма и весьма непросто, и возле душевой столкнулся с Хенриком Ларсеном из соседней комнаты. Улыбчивый датчанин, с которым Генри познакомился в день кражи учительского журнала, на ходу сушил короткие светлые волосы полотенцем, небрежно накинутым на голову. Завидев британца, мужчина остановился и помахал ему рукой:
– Генри! Что так рано? Тоже боитесь попасть в очередь? – Он кивнул в сторону душевой. – Не переживайте, я застолбил для вас кабинку.
Макалистер не собирался тратить времени на дружеские беседы, но общительный скандинав был настроен поговорить. Генри почти удалось от него отделаться, как Ларсен, подмигнув, заметил:
– Вижу, вы не выспались. Вчера было шумновато, да? – Он перестал терзать уже почти сухие волосы и накинул полотенце на шею. – Хорошо, что вы завели себе друга, в «Дзюсан» с этим довольно напряженно. Быть может, и меня как-нибудь пригласите на чай, а? Я живу как раз между вами, как удачно!
Шотландец на мгновение похолодел от страха. Однако Хенрик никак не выказал, что слышал их с Кимурой разговор и понял его суть. С самым беззаботным видом химик распрощался и, что-то насвистывая, направился к себе, а Макалистер, проводив его подозрительным взглядом, продолжил свой путь.
Спустя полчаса, Генри стоял перед кабинетом психолога и медлил в нерешительности. Белая дверь с простой табличкой внушала ему определенные опасения. Безусловно, Акихико не имел в виду, что Макалистеру нужна психологическая помощь, однако у мужчины сложилось неприятное впечатление, что он стал актером в постановке замдиректора.
Акихико, несомненно, знал что-то о похождениях Макалистера и, возможно, его периодических встречах с Кимурой и смотрел так, будто видел его насквозь.
Генри постучал и решительно толкнул дверь.
– Добрый вечер, мистер Макалистер, – навстречу ему поднялся крепкий высокий мужчина с добродушным взглядом огромного пса. – Меня зовут Алеш Новак. Присаживайтесь. Вы хорошо устроились?
– Приятно познакомиться, мистер Новак. – Генри пожал протянутую руку. – Говорите, пожалуйста, по-японски. На этом настаивает мой учитель.
