Елена обернулась к очередному недовольному. Он стоял у самой двери. Ворвавшись внутрь, Елена, Андрик и «зайка», каким-то чудом его не зашибли. О чем сейчас Елена жалела. Худой, длинный молодой человек, в круглых очках, с растрепанной шевелюрой и в висящей на нем, как на вешалке, одежде, он весьма трогательно прижимал к себе Нинку. Судя по всему, именно она была автором того истошного крика, что был слышен даже в Еленином домике.

— Вы не имеете права скрывать все это от общественности! — грозно, но неубедительно вещал парень.

Елена поморщилась от такого нелепого выговора и от вони трупа, висевшей в комнате.

— Это что за ботаник? — недобро глядя на субъекта, поинтересовалась она у Олега.

— Муж этой, — коротко, но ясно объяснил Олежек, ткнув невежливо пальцем в сторону зареванной Нинки.

— Значит, и правда, ботаник, — все так же неласково усмехнулась Елена и чуть распахнула куртку. Как раз настолько, чтобы показался пистолет. — Слышь, ты. Тебе сказали, сердечный приступ, — с угрозой произнесла она. — Значит, сердечный приступ. И я тебе и твоей благоверной не советую распространяться на эту тему.

— Вы мне угрожаете? — тем же истеричным тоном переспросил ботаник, таращась на пистолет. — Я в полицию сообщу. Это нарушение моих прав. Моей свободы…

— Ты еще в Общество по правам человка сообщай, — предложил Андрик с той же угрозой в голосе, что и Елена. — Хочешь дальше свои травки тут собирать, так молчи. Нет — скатертью дорога. А мы тебя аккуратно проводим. До исторической родины.

— Вы не имеете права! — уже не так уверенно сообщил им ботаник.

Елена прищурилась, сразу став похожей на недовольную кошку. Говорить ей было необязательно, просто она высвободила свое настроение, угрозу, недовольство, усталость от практически бессонной ночи и даже похмелье. И все это разом обрушилось на ботаника, немного усиленное по Елениной воле. Он как-то сразу весь сжался, притих и, кажется, поумнел. Даже кивнул почти понимающе.

— Паника в лагере не нужна, — спокойно растолковал ему Олежек. — Как и истерики. Так что заткнись и забудь все, как страшный сон.

Ботаник с тоской глянул на закрытую дверь. Елена посторонилась, не мешая ему исчезнуть. Нинка посмотрела на нее со страхом, ненавистью и отвращением. А потом опять разразилась потоком слез. Ехидно улыбаясь, Олежек обнял ее за плечи и повел к двери. Елена прекрасно поняла, что в комнату к своему ботанику Нинка попадет далеко не сразу и уже не такая расстроенная, а довольная, как кошка, наевшаяся сливок. Олежек, удаляясь, хитро подмигнул своей давней приятельнице. Елена ему ответила понимающей улыбкой, потом обернулась к Андрику.

— Надо бы труп осмотреть, — деловито предложила она.

— Не сейчас, — немного рассеянно, думая о другом, ответил он. — Я полицию вызвал. До них ничего не трогать. Я потом договорюсь для тебя. А пока — исчезни.

— Замечательно, — пожала Елена плечами. — Я спать пойду.

— Что? — Андрик был явно удивлен.

— Да ничего, — недружелюбно отозвалась она. — Я, между прочим, ночью почти не спала.

— И чем это ты занималась? — уже забыв, что это ему хорошо известно, грозно поинтересовался Андрик.

Елена лишь многозначительно улыбнулась и направилась к двери.

— За «зайкой» присмотри, — посоветовала она ему напоследок.

Андрик поморщился, как от зубной боли.

Когда она проснулась, было уже около двух дня. Солнце светило вовсю. Но не жарило, а ласково покрывало землю ровным желтым ковром. Слабый ветерок шуршал в хвое, освежая этот почти летний день.

Елена свесила ноги с гамака и вздохнула. Работать не хотелось совсем. Не хотелось травить свои легкие этим пакостным смрадом трупа, который наверняка еще лежал в соседнем домишке. Не хотелось прикасаться к этим жутким человеческим останкам. Думать тоже не хотелось. Однако информации она накопила уже достаточно, пора было переходить к самому скучному виду деятельности — бумажной работе, к поиску по спискам, методом исключения. Но для начала хорошо бы просто заставить себя двигаться.

Самым разумным решением было сходить на реку. Во?первых, холодная вода быстро смоет остатки сна и лености, да и голова прочистится, во?вторых — это пусть и не долгая, но все же отсрочка от патолого-анатомических изысков, которыми ей предстоит заниматься.

Пока Елена плескалась в реке, к сожалению, уже здорово прогретой майским солнышком, она прокручивала в голове, все ли