дурачества? Твои песни? Твои вспышки веселья, от которых всякий раз хохотал весь стол?»[4]
— Так! — хитро улыбнулся Серега, — Гамлет был гомиком!
— Почему? — удивилась Елена, обезоруженная таким заявлением.
— Сама же сказала, он целовался с Йориком, — пожал Серега плечами.
— Хорошо хоть, с живым, — прокомментировал иронично Макс, снова заглядывая под кровать.
— Тогда Йорик был еще и педофилом, — немного поразмыслив, решила Елена. — Тьфу ты! С вами свихнешься! Такие глупости в голову лезут. Все опошлите, даже святое. Макс, а ты чего там ищешь? Гроб Офелии?
— Нашел уже. — Макс извлек из-под кровати мельхиоровый перстень. Дешевая печатка с непонятным вензелем. — Вот. К самой стене закатился.
— Ты просто гений сыска, — похвалила Елена, рассматривая находку. — И как ты это засек?
— Когда Йорика доставал, видел, что там что-то блеснуло, — объяснил он.
— Знать бы еще, кому эта цацка по размеру? — задумчиво крутя перстень в руках, проговорила Елена.
— Может, если станет ясно, кто здесь жил, то и с хозяином определишься, — предположил Макс.
— Хозяин, скорее всего, Йорик. — Елена небрежно кивнула на череп. — Но хотелось бы узнать его настоящее имя. Чего это вы так подленько улыбаетесь?
Они не просто улыбались, они сияли.
— Как вы относитесь к деревенскому самогону, мадам? — гаденько поинтересовался Серега.
Только человек с очень богатой фантазией мог представить гоголевскую Солоху в старости, да еще и не на знаменитом хуторе, а в обычной русской деревне. Елениной фантазии на это не хватило, а потому она была поражена встречей с этой замечательной женщиной. Местной Солохе было семьдесят восемь, как сообщил по секрету Макс. Но более красивой женщины Елене еще встречать не приходилось. Кожа белая, чистая, морщинок почти не видно, так, «птичьи лапки» у глаз. Волосы богатые, насыщенно черные, почти не тронутые сединой. Фигура… да тут Елена ей откровенно позавидовала. Все это оставалось натуральным, ни тебе подтяжек, ни банальной краски для волос. Черты лица строгие, классически правильные, как на фотографиях начала века. И только обесцвеченные временем глаза да дряблые руки выдавали истинный возраст хозяйки дома, куда Елену привели приятели.
Впервые ей понравилось в деревенской избе. Нет ни противных вязаных занавесочек, ни вечно желтоватых обоев в цветочек, нет даже самого духа деревенского. Стены обшиты пластиком приятного кремового оттенка, на полу — ковролин, на окнах — тончайший тюль, собранный в искусные складки. Печь, конечно, никуда не делась, но, чтобы распознать ее за отделкой, требовалась большая наблюдательность. На столе белая скатерть, фарфор и хрусталь. И целая куча снеди! Закусь на любой, даже самый изысканный вкус. В комнаты Елена побоялась заглядывать, дабы не испортить впечатления.
Прасковья — прибавить к имени банальное русское «бабка» язык не поворачивался — оглядела гостью с чисто женским прищуром, потом покачала головой.
— Девочке крепкого не налью, — категорично заявила она Максу, непроизвольно состроив ему глазки. Голос у нее был под стать обличью — нежный, глубокий. Таким принято сказки на ночь рассказывать, да колыбельные петь. — Не для нее это. Вот вина домашнего, самое то.
— А в нем оборотов сколько? — подозрительно поинтересовалась Елена.
— Сорок, — немного удивленно ответила Прасковья. — А сколько же еще быть-то должно? Да ты не боись, не заметишь даже. Оно у меня мягкое, проскользнет, как по маслу. Тебе сливовое или вишневое?
— А клюквенного нет? — смирившись с неизбежным, все же спросила Елена.
— О! А она толк в выпивке знает! — уважительно прокомментировала Прасковья Максу, подмигнула игриво Сереге и достала из встроенного шкафчика красивую бутылку с эликсиром. — Только для дорогих гостей. Да не смотри ты с таким испугом. Никакого похмелья с утра. Гарантирую!
— Точно, — подтвердил Макс и ласково улыбнулся Прасковье. — Она свое дело знает.
— А то! — довольно усмехнулась хозяйка, разливая клюквенную. — Чай, по старинным рецептам делаю. Один старый умник подарил, за особые заслуги.
В чем состояли эти заслуги, сомневаться не приходилось. Елена понимающе улыбнулась Прасковье, а та в ответ рассмеялась молодым задорным смехом. Выпили за знакомство. Налили по второй. Вино оказалось просто необычайно вкусным. Опьянения не чувствовалось пока, с ног с первой же стопки не валило. Но Елена на всякий случай накинулась на закуску.
