Спасла его от этой муки:

Холопу первая она

С любовью протянула руки…

И он воспрянул… Снова грудь

Полна надежд… Свободен путь…

Силен, здоров, и, слава богу, -

Зачахнет бедность понемногу, -

Пусть только спорится работа!..

Сегодня дикая природа

Внимает с самого утра

Глухим ударам топора…

Здесь места нет тщедушной лени…

Но полно! Золотой каймой

Охвачен лес, густеют тени, -

Пора!.. Он грязною полой

Провел по смуглому лицу

И усмехнулся… «Ну, недаром, -

Пробормотал он, – знать, купцу

Я угожу своим товаром.

Однако надо торопиться…»

Он взял топор и зашагал

Между деревьев… Вот струится

Родник знакомый. Он припал

Устами жадными к воде…

Напился… Широко вздыхает…

На мягкой, темной бороде

Струя жемчужная играет…

Он снял ее и поднял взоры

К просвету… Снеговые горы

Прощались с солнцем, – близок час

Вечерний совершить намаз…

Он сел… разулся… снял бешмет

И начал мыться… «Помни бога

Всегда, везде…» – и как он строго

Хранит излюбленный завет

Своей Фатимы дорогой!..

«Бог милостив… В его лишь власти

И наша жизнь, и наше счастье».

Бедняжка, как она порой,

Его в дорогу провожая,

Чуть не в слезах, чуть не рыдая,

Советует беречь себя…

«Работать меньше?.. Чтоб другая

Была наряднее тебя…

Нет, нет!.. Еще не раз просила…»

И что-то чуть слегка сказило

Его лицо… но на устах

Тотчас улыбка зазмеилась, -

Он рассмеялся… Чу! в кустах

Вдруг что-то щелкнуло, сломилось…

«Должно быть, заяц… Ах, косой!

Отделался одним испугом, -

Ружья нет, жаль, а то с тобой

Была б расправа по заслугам».

Но все уж стихло… Он нагнулся

Опять к воде и улыбнулся…

«Должно быть, жутко ей одной, -

Боится темноты ночной…

Какой-то непонятный страх…»

И он слегка наморщил брови…

«С тех пор, как Джамбулат в горах.

Ужель она боится крови?..»

Но снова шелест под кустом!..

Раздался выстрел… Он, как гром,

По всем ущельям прокатился,

Гудел, трещал, шипел, дробился

И долго, долго не смолкал

В далеких отголосках скал…

«Быть может, голубок влюбленный

К своей подруженьке летел», -

Заслышав выстрел отдаленный,

Пастух заметил вдохновленный,

Вздохнул глубоко и запел:

«В гнезде молодая

Голубка тоскует, -

Дружка поджидая,

Все стонет, воркует…

Лети, голубочек,

Лети, дорогой!

Твой милый дружочек

Грустит день-деньской…

Увы, он моленьям

Ее не внимает.

Что скорбь и томленье,

Коль сам не страдает!

Не жди, дорогая! -

Сраженный стрелой,

Твой друг, умирая,

Простился с тобой…»