Утром Первуша в сенях принялся дрова топором колоть, потом снег котелком зачерпнул. Волкодлак поодаль сидел, смотрел внимательно.

Первуша котелок поставил, подошел поближе:

– Что, Харитон, холодно?

Волк голову опустил, но не отошел, как всегда, в глубь леса.

– Через седмицу полнолуние.

Первуша помнил слова Коляды, что в полнолуние волкодлак в человека обращается наговором. Первуша сомневался, понял ли волк его слова, ведь отвар трав он не пил. Но волк повернул и поднял голову на бледную, едва видную луну. Стало быть – понял, можно односторонне общаться. Первуша вернулся в избу, потом лучины построгал, поджег от уголька, что в глиняном горшке жар хранили. Как лучины вспыхнули, сунул пучок сушеного мха. Он вспыхнул ярко. Теперь можно щепочки покрупнее класть, а как займутся пламенем, уже большие поленья. Снял пару железных колец, котелок на огонь поставил – снег топить. Все это время Коляда за столом сидел, что-то делал. Раз занят, мешать не следует. Сам решит, что сказать Первуше, а что нет. Отрок снова в сени направился, они холодные, неотапливаемые, сухие. Съестные припасы там хранятся – рыба соленая, пряная, сало, молоко замороженное, масло. Все в целости и сохранности месяцами хранится. Первуша сначала опасался – не сожрут ли мыши или крысы? Жалко будет. Но Коляда успокоил:

– Наговор я произнес и трижды избу обошел. Через ту черту ни одна живность не пройдет, что мышь, что таракан.

– Так нечисть же прошла, меня испугала.

– То другое, не зверье. Они и сами заклинаниями и наговорами что хочешь сделать могут.

– И тебе навредить?

– Могут, но я обратное заклинание прочту, порча к ведьме вернется. Их ни посох не возьмет, ни сила духов предков. Это только против людей действует. Все, что ты видишь вокруг – природа, звери, птицы, люди, – мир видимый. А есть еще другой. Он невидим, но он есть. Иногда мы можем видеть его посланцев, слышать их голоса. Опять же – не всем дано. Только посвященным.

– А ты посвящен?

– Болтаешь много. А кто завтрак готовить будет?

– Репу потушить, да с рыбкой? Или кулеш с салом?

– Мне все едино.

Первуша начал готовить кулеш. Рыбка – оно разнообразней, но кулеш сытнее. Коляда улыбался в усы, даже что-то непонятное пытался напеть. Первуша прислушивался, пытался понять – что поет? Однако Коляде медведь на ухо наступил да еще потоптался, музыкальных способностей не было, мотив перевирал. Такое настроение у наставника бывало не часто. Всегда ровен был, благожелателен, крика от него Первуша не слышал. Но и песню Коляда при Первуше первый раз пытался напеть. Может, стеснялся раньше, пел в одиночестве? С чего бы такое? Либо благую весть получил? Так не приходил ни сегодня, ни вчера в избушку никто.

Когда пшенка полуготова была, Первуша сало с прожилками мяса нарезал, в котел ссыпал. Сало подтает, напитает пшено. Варево булькало, доходило, а когда кулеш пыхтеть начал, Коляда сказал:

– Не слышишь разве? Кулеш готов, голос подает.

Кулеш вовремя снять надо, иначе загустеет, хоть ножом режь. Однако – хлеба не хватало, а без него какая сытость? Когда после завтрака Первуша посуду вымыл, Коляда на лавку показал:

– Садись, разговор есть.

После еды всегда немного времени физической работой не занимались, но беседовали часто.

– Прознал я, из какого ты рода, Первуша. И отец твой, и ты, как деды и прадеды, из радимичей. Племя многочисленное было, однако ноне поредело. Их духов призывать будешь, силу дадут в борьбе с врагами. Полагаю, сам сообразишь – по каждой мелочи обращаться к ним не след. Только при нужде, в трудной ситуации, когда без невидимых сил не обойтись. Род твой наряду с дреговичами, кривичами, ильменскими словенами да тиверцами, древлянами – хребет русичей. А уж чудь белоглазая да водь позже присоединились, да народу маловато у них. Один язык, ноне одна вера. Считай – братья.

– Хм, так ведь у басурман свои духи есть?

– Есть, как не быть. И крымчаки, и итильские татары своего бога имеют, и духи есть. Но дух на своей земле силен. Уйдет басурманин в набег, кроме как на силу оружия, надеяться не на что. Духи рода далеко, хоть взывает, хоть нет – не помогут.

Первуше любопытно было – откуда Коляда узнал все? Но расспрашивать не стал. Захочет Коляда – сам скажет. Тем более Первуша несколько тайн Коляды знал, например про Вещую книгу и Библию.