поездки иностранных граждан на данные территории. Все связанные с этим соглашения денонсируются. Острова и все прилегающая к ним акватория объявляются зоной, безусловно закрытой для пролета над ней воздушных судов и захода любых иностранных кораблей. В случае нарушения режима закрытой зоны, безопасность нарушителя не гарантируется. Соответствующим службам и органам Российской федерации даны поручения по поддержанию установленного порядка на указанных территориях…»

Посол Японии оказался ранней пташкой — его визит в министерство иностранных дел был заявлен на одиннадцать часов утра.

Разумеется, его приняли — лично министр.

— Господин министр! По поручению правительства своей страны…

— Что у вас там? Нота протеста? Давайте… — министр протянул руку. Открыл папку.

— Да вы присаживайтесь, господин Ямура… разговор легким не будет.

Прочитав документ, главный дипломат страны кивнул.

— Ну, примерно такой реакции мы и ожидали… ничего нового… От себя что-нибудь хотите сказать, господин посол?

— Мы возмущены! Вся страна негодует! Вы попрали все, что было сделано прогрессивного за последние двадцать лет!

— Мы? — министр положил на стол тонкую папку. — Почитайте пока… Анечка, кофе нам, пожалуйста!

Секретарша принес чашечки с кофе, аккуратно расставила их на столе. Российский дипломат пригубил — хорошо!

Но чашечка японского посла так и осталась нетронутой… и вскоре кофе остыл. По знаку хозяина кабинета её заменили — но и новая чашка оставалась нетронутой, посол читал…

Наконец он перевернул последнюю страницу. Осторожно закрыл папку и передал её помощнику.

— Но…

— Для вас это новость? — прищурился россиянин. — А вот мы с этим живём!

— И… я… я должен доложить об этом своему правительству!

— А вы думаете, что там до сих пор не в курсе дел? Заодно можете сообщить, что мы, хорошо понимая, какая роль отводилась вам в будущем, также понимаем и то, что с утратой столь важных для вас позиций, ценность собственно Японии, в глазах ваших союзников стремительно падает. И да — мы идём на это сознательно. Вы могли обратить внимание, что большинство заключенных ранее между нашими странами контрактов в настоящий момент уже исполнены. А новых отчего-то не предложено… Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему?

— Да…

— И на будущее. Возврата к любым прошлым договорённостям — не будет ни при каких обстоятельствах! Ни при каких, это понятно? Мы уважаем народ Японии и высоко ценим наши отношения — но «своя рубашка ближе к телу». И этот принцип отныне становится главенствующим. Ни один международный договор отныне не будет ущемлять территориальных интересов России. Ни один…

Министр встал, поднялся и посол.

— Могу вам сообщить, что послы некоторых других государств тоже приглашены ко мне на приём. Их ожидает не менее серьезный разговор, — протянул руку главный российский дипломат. — Всего хорошего, господин Ямура!

— Ну, — обвел глазами собравшихся президент США, — я хочу знать — в чём мне солгал Аткинс?

— Почти ни в чём, мистер президент, — ответил министр обороны. — В большинстве случаев он был абсолютно искренен.

— И эта самая рота… как там её?

— 567-я инженерная? Да она существовала в составе наших войск, дислоцированных в Германии. Основное назначение подразделения — использование спецбоеприпасов для минирования особо важных объектов.

— То есть — ядерных?

— Да, мистер президент.

— А план «Тандер»?

Генерал кивнул.

— И это правда. Он разработан на случай вторжения противника на территорию США. Предусмотрена сто семьдесят одна точка возможной закладки ядерных мин. Так, чтобы их подрыв причинил бы максимально возможные в данной местности разрушения. Аткинс служил в здешнем аналоге 567 роты. И знал сорок две такие точки.

— И у него есть ядерная мина? Они же все давно уничтожены!

— Кх-м-м… — прокашлялся министр. — К сожалению… не все.

— Так… — президент ослабил воротник. — Есть у него мина или нет?