повысился, только за счет разлива раздуло.

– А ты ничего сейчас не замечаешь? Я о подозрительном.

– Давай прямо уже говори, некогда в загадки играть.

– Вижу я, что ты с речными делами не слишком хорошо знаком.

– А чего ты хотел от простого горожанина?

– Ну да, все время забываю, что ты у нас туповат, неопытен и цивилизацией испорчен. А я вот человек бывалый, на разное насмотрелся. Видел реки и северные, и южные, и всякие. Рогов, вода стала какая-то не такая. Я вчера еще заметил, что лед опять появился, а ведь исчез почти. Неспроста все это.

– И что дальше?

– А хрен его знает, только в природе просто так ничего не случается. Это что-то значит. Или с самого верху, уже с гор, лед потащило, или реки вздуваются и тащат тот, который на берега выдавило в самом начале мокрых дел. Я вот думаю, что горы виноваты, вода и правда не такая, как всегда.

– Вода как вода.

– Позавчера она просто мутной была, а сейчас какая-то чернота появилась.

– Не вижу я никакой черноты.

– Ну я не знаю, как еще это можно назвать. Не такая вода, вот и все.

– И это тебя так пугает? Думаешь, плавать придется?

– Я думаю, что у нас за спиной остался затор, и мы не знаем, что с ним сейчас. И я вижу, что даже там, где и ручья раньше не было, течет река, но с утра не видел, чтобы уровень у этой, главной, сильно поднялся. Думаю, оставленный позади затор все же сдерживает разлив, значит, за ним сейчас тоже образовалось озеро, и хрен его знает, когда оно сойдет. Но при этом я хочу оказаться как можно дальше от берегов. От любых берегов. Ты посмотри вокруг, Рогов, – здесь ведь сплошной берег, тут даже волосатые строиться отказываются, одни мы ведем себя как дешевые камикадзе.

С этим не поспоришь. Местность по обоим бортам долины представляла собой хаотичную россыпь аккуратных холмов. Все они заснежены от подошвы до макушки, и снег везде плохой, воды много даст, пребывает на последнем издыхании.

То есть не совсем на последнем – самое главное началось. Нагревшийся снег потек резко и везде, во всех многочисленных ложбинах и овражках. Плюс уровень воды в реке дико поднялся, норовя подтопить все эти холмики. Плюс погода хмурится, но похолоданием не пахнет, а пахнет дождем, который идет периодически и обильно.

Солнце для снега – враг, но дождевые струи – злейший враг.

В каждой ложбинке зажурчали бурные ручьи, а в любом намеке на долину появились речки. Всю эту массу воды неудержимо тянет вниз, а по пути она прихватывает мусор и лед – строительные материалы для заторов.

За один день в движение пришло столько воды, сколько за неделю не было.

Рогов обернулся в одну сторону, затем в другую. Там ручей журчит, там мутная речушка перекатывает валуны, а за спиной разливается здоровенное озеро перед затором. Если все это соединится воедино, получится Венеция, только без каналов и гондольеров.

Зато с барахтающимся в ледяной воде Роговым и остальными.

– Надо до темноты успеть подняться вон на те холмы, – уверенно произнес он, указывая влево. – По прямой до них километров пять.

– Ага, – согласился Киря. – Только не забудь, что на этой прямой штук сто рек текут, и кое-где нам с головкой будет.

– Это ты загнул.

– Это я-то загнул! Да ты глаза потерял, что ли?

– Сто рек тут не будет, не свисти.

– Штуки три точно найдется, и это не считая ручьев, где тоже не везде все прекрасно. С ними точно под сотню, и это только то, что мы видим отсюда. И нам придется через все это перебираться, если по-твоему поступим.

– У тебя есть другие предложения?

– По мне, надо вернуться чуть назад и перебраться на другой берег. Там высокое место сразу над ним, до него вода ни за что не достанет.

– Ты смеешься? – удивился Рогов. – Дело к ночи идет, плот мы сделать не успеем, а там сейчас глубоко, и вода ледяная.

– Да сам в шоке от своих слов, но у меня хреновые предчувствия. Лучше чуть поплавать, а потом наверху среди сосен сушиться у костерка, чем тут суету разводить. Рогов, эта вода плохая. Очень плохая. Ее много, и она прибывает со всех сторон. Мне это не