каналов, расчертивших дно «ямы», парк и статуи древних властителей. Перед нами предстала знаменитая Площадь ветров, рядом с которой высился купол Коллегиума.

А еще я увидел Дверь. Одну из многих, как я слышал. Возможно, другие порталы скрывались в недрах Вертериса, об этом я ничего не знал. Вход во Внемирье представлял собой зеркальную плоскость, врезанную в каменные врата на одном из нижних ярусов. Перед Дверью жители Вертериса возвели гранитную террасу, от которой в разные стороны разбегались ступени и улицы, напоминающие горные тропы. Все улицы были ограждены парапетами, через равные промежутки виднелись выросты фонарных столбов.

Браннер заложил вираж, огибая Вертерис с востока.

Мы плыли медленно, обмениваясь световыми сигналами с погонщиками других браннеров. Прежде мне не доводилось видеть столько воздушных кораблей в одном месте. Небо буквально кишело этими левиафанами. Корпуса гондол были выкрашены в цвета всех небесных островов. К Вертерису слетались делегаты Небесного совета, торговые представители богатейших гильдий, послы ведущих держав Тверди. Мне даже показалось, что в ста метрах под нами мелькнул флаг Ламморы.

Я стоял на верхней палубе рядом с Мерт. Рлок свернулся огромным калачиком под стеной боевой рубки. На зверя падала тень от пушки. Я до сих пор не спросил у девушки, чем стреляет эта штуковина. На каменные или чугунные ядра не похоже – слишком узкий и вытянутый ствол. Возможно, посредник протащил через Дверь земное оружие.

Рядом возникла тень.

Коэн.

– Впечатляет?

Я посмотрел на него:

– Еще как. Тут есть браннеры с Тверди.

Мой наниматель кивнул:

– Есть. Сегодня мы попытаемся создать военный союз. Это надежда на спасение. Возможно – последняя.

– Демиурги не вмешаются?

Коэн нахмурился:

– Все сложно, Ольгерд. На Земле нет единства. Некоторые фракции выступают за уничтожение Двери, ведущей сюда.

– Ты серьезно?

Верить в подобное не хотелось.

– Вполне. Посторонние представляют собой угрозу. Если они захватят важнейшую транспортную развязку в Галактике – мы проиграем. Будет проще сжечь мосты и тихонько отсидеться в своем мире. Так считают некоторые. Есть и другие – те, кто думает, что с Посторонними можно договориться.

– А можно?

Коэн хмыкнул:

– Нет.

Пожалуй, это величайшая загадка Внемирья. Почему Посторонние столь непримиримы? Что им сделали Демиурги? Галактика велика, места всем хватит. Иногда я пытаюсь осмыслить масштаб этой пустоты, заполненной звездами и шариками планет, подобных нашей. Это кажется чем-то невероятным, непостижимым. И все же наши предки научились побеждать ничто, прорываясь в чужие края. Передо мной матово поблескивала Дверь – зримое доказательство могущества Демиургов.

Веретено медленно поворачивалось.

Теперь я видел крохотные человеческие фигурки, бредущие по спиральному витку внешней улицы, квадратики окон, дым, струйками вьющийся над островерхими крышами. Из-за поворота выплывала причальная платформа – исполинский каменный выступ, ощетинившийся мачтами, выдвижными пандусами, швартовочными канатами и блоками. Настоящий улей, облепленный человеческими и не совсем существами, парящими браннерами и стягивающимися отовсюду повозками, доверху забитыми тюками, бочонками, ящиками и всевозможными свертками. Властители Скитов швартовались в закрытом порту на противоположном краю Вертериса. Коэн, несмотря на свое влияние, подобного права не имел.

Брин сменил Гарнайта на мостике и сейчас уверенно направлял «Мемфис» к свободному причалу. Воздушный корабль неспешно разминулся с боевым браннером Радужного Моста, ощерившимся жерлами пушек. Порты облепили борта гондолы в три ряда – устрашающая картина. Браннер вчетверо превышал «Мемфис» по габаритам, но я слышал, что на Облаках выводят и более упитанных тварей.