следовательно, всю торговлю тогдашней Тверди. Вечно так продолжаться не могло. Западные королевства сплотились под властью Вотуна Проклятого и объявили войну Царству. На стороне Проклятого выступила Гильдия магов. В те времена колдуны были сильны, и удар их поверг Озерщину в ужас. Тичь изменила свое русло, бесконечные дожди смыли посевы и затопили ряд городов, ураганы сносили целые армии. Высвободились древние стихии воздуха и воды. Эти стихии обрушились на Храм Демиургов. И что-то произошло. Что-то очень нехорошее. В морских глубинах у западного побережья распахнулись врата в иной мир. Жуткие создания вылезли на берег и положили конец цивилизации Вотуна. А затем столь же внезапно пропали. С небес на башни магов спустились крылатые машины и сравняли их с землей. Почти никому из кудесников не удалось спастись… Дальше легенда описывала возникновение Гильдии ножей. Лучшие воины и независимые маги Тверди объединились, чтобы создать структуру для защиты Храмов. Никто не хотел повторения кошмара.

Китоград быстро утратил свое влияние и зачах. Люди покинули былую столицу. Дороги к Лихому броду заросли. Упадок и разложение надолго воцарились под лунами. Озерщина рассыпалась на удельные княжества.

– Дурное место, – вздохнул Грорг.

Я был с ним согласен.

– У нас нет выбора. – Коэн направился к двери. – К тому же вы на меня работаете. Я плачу не за суеверия.

Тон посредника стал резким. Отбивающим всякую охоту возражать.

И мы не возражали.

В полдень примчался гонец от Ратимира с вестью, что проводник готов отправиться в путь. Нам надлежало явиться через час к главным воротам, где он будет нас ждать в компании дружинников из отряда сопровождения. Коэн поспешил вниз, чтобы расплатиться с хозяином.

Не таясь, я вывел Рыка из наших покоев на задний двор, и уже знакомыми закоулками мы добрались до экипажа. Встретившийся нам конюх, отшатнувшись, вжался в забор. Рык не обратил на него ни малейшего внимания. Ветер поигрывал шерстью на загривке.

– Шевелись. – Коэн откинул крышку люка в полу экипажа. – Нас ждут.

Пахнуло зимней свежестью.

Рлок с достоинством удалился в подполье. Я задвинул щеколду люка. Коэн трижды ударил посохом в переднюю стену.

Экипаж тронулся.

«Дымный горшок» уплыл прочь, и вскоре его отрезал поворот улицы. Экипаж прогрохотал по гулким ущельям Крумска и замедлил ход, приблизившись к городской стене. Там нас действительно ждали. Пятнадцать крепких воинов, все конные, в кожаной броне со стальными накладками, вооруженные луками, полуторными мечами, секирами и булавами. Ни одного копейщика. Правильно решил князь – в лесу копья ни к чему.

Проводник доверия не вызывал. Косматый сгорбленный старик с безумным взглядом, увешанный с ног до головы амулетами да оберегами, перепоясанный бесчисленными веревочками и шнурками. У пояса – кривой охотничий нож и фляга. Старик опирался на изогнутый посох, с набалдашника которого свисали крохотные шарики, побелевшая косточка, пучок перьев и медвежий клык.

Коэн вышел наружу. Перекинулся парой слов с предводителем отряда, затем с безумным дедом – и вернулся обратно.

Дед залез на крышу, примостился рядом с возницей.

Мы направились к арке ворот.

– Ты ему доверяешь? – спросил я.

Коэн сел у письменного стола. Принялся задумчиво перебирать бумаги.

– Старику?

– Да.

– Вполне. Ратимир написал, что он следопыт, знает всю Озерщину. И самое главное – раньше жил в тех местах.

– Почему он нам помогает?

– Я щедро плачу.

– Он стар. Зачем ему золото?

– Не ему. – Коэн убрал бумаги в ящик стола и достал оттуда увесистый кошель. – Плата предназначена одному из вассалов князя. Это выкуп.

– Выкуп?

– Наш провожатый, Ивен из Верхней Сусании, – раб. Он хочет умереть свободным человеком.

Сказанное повергло меня в ступор. Наконец удалось выдавить: