– Я все рассказал, товарищ народный комиссар. Теперь вы понимаете, почему я не мог об ЭТОМ говорить? Не знаю и знать не могу, правда ли все это, но я Минаеву… ну, в смысле Кобрину, поверил. Он не врал, это точно. ТАК врать невозможно, нас хорошо учили разбираться в подобном. Он либо и на самом деле говорил правду, либо был абсолютно убежден, что не врет.

– Хорошо, я услышал. Ты правильно сделал, что никому об этом не сказал. Очень правильно. Вот только доказательств никаких… только слова.

– Да, доказательств нет, – согласно кивнул лейтенант. – И быть не может, если подумать. Только тот факт, что настоящий Минаев потерял память именно в то время, о котором я говорил. Ну, и насчет своего предка Кобрин не соврал.

– Какого еще предка? – удивленно поднял бровь нарком. – Почему сразу не сказал? Говори.

– Кобрин упоминал, что его прапрадед пропал без вести в тех же местах, где воевал наш батальон. Лейтенант Кобрин, Федор Андреевич, фронтовая разведка, командир взвода. Просил запомнить, мол, вдруг повстречаюсь или узнаю, где да как погиб.

– И что? – Берия снова снял пенсне и устало потер переносицу. – Повстречался?

– В том-то и дело, что да. Ехали в одной машине в госпиталь. Познакомились. Он сам представился, все совпало. Имя, отчество, фамилия, звание, должность. Легкое ранение в руку, думаю, уже на фронте, где-то под Смоленском воюет. Это я почем зря столько времени на койке провалялся.

– Гм… ну, это тоже не доказательство, но проверим, конечно. – Лаврентий Павлович сделал какую-то пометку в блокноте. – Значит, так, лейтенант. Вот тебе бумага. Подробнейшим образом все опиши. Я имею в виду рассказ этого капитана из будущего. Постарайся вспомнить любые, даже самые незначительные мелочи и детали. Времени тебе час… впрочем, неважно, хоть до утра пиши, главное, чтобы подробно. Я у тебя над душой стоять не стану, уйду. Если что нужно – говори. Может, пить, есть хочешь?

– Никак нет, товарищ народный комиссар! Водички б только глотнуть, больно горло пересохло. Непривычный я столько говорить.

Берия нетерпеливо мотнул головой:

– Вон графин на столике, хватит? Хорошо. Садись и пиши. А я пока подумаю, что со всем этим делать.

– Товарищ нарком, разрешите спросить? – все-таки не сдержался Виктор. Задавать именно ЭТОТ вопрос было страшно, даже очень страшно, но и промолчать он не мог.

– Говори.

– Мне на фронт нужно, воевать. Не могу я в тылу сидеть. А меня теперь, поди, и не пустят?

Несколько секунд Лаврентий Павлович молча глядел на лейтенанта, раздумывая, затем ответил:

– Сам как думаешь? Нужно нам, чтоб ты к немцам в плен попал? И рассказал им все то, что мне?

– Кто, я?! – возмущенно ахнул Зыкин, ощутив, как приливает к лицу кровь. – Чтоб я – да в предатели?! Уж один-то патрон всегда найду! Или гранатой подорвусь!

– Успокойся, лейтенант. Подумаем. Я в эту чушь, что ты порассказал, пока не верю и вряд ли поверю. Но вот, как считаешь, если вдруг еще какой красный командир неожиданно станет воевать не так, как другие, а лучше или НЕОБЫЧНЕЙ, что это может означать? Или, допустим, после успешного боя снова память потеряет, как твой бывший командир?

Зыкин замер, едва ли не раскрыв от понимания рот:

– Товарищ нарком, то есть вы полагаете…

– Ничего я ПОКА не полагаю. Но вот это уже вполне может стать реальным доказательством. И твоим новым заданием. Так что в тылу ты вряд ли сидеть станешь. Сам же говорил, что присмотрелся к этому самому Кобрину, притерся? Психологический портрет, привычки, манера общения с подчиненными, стиль командования, словечки всякие любимые, все такое прочее? Значит, если что, и узнать его сможешь. Пусть и в чужом обличье. Понял, о чем я?

– Так точно, понял! – Виктор едва не задохнулся от возбуждения. Ну конечно, как же он сам о подобном не подумал?! Ведь все так просто! Если «Степаныч» вернется, неужели он не сможет его узнать?! Вот же товарищ Берия голова! Не чета ему, сиволапому…

– Вот и хорошо. И еще одно в голове держи, лейтенант: зачем он тебя просил про предка разузнать? Не потому ли, что и на самом деле вернуться собирался? Вернуться, чтобы его отыскать? Вот именно, по глазам вижу, мы друг друга поняли. А теперь пиши, не теряй времени. Как можно подробнее и, главное, разборчиво. Это у твоего гостя из будущего времени много, а у нас – нет. Листы пронумеруй, если вдруг испортишь, не рви и не выбрасывай. Кабинет не покидать, туалет, если понадобится, вон за той дверью. Все, выполняй.

Забрав со стола папку с какими-то бумагами, Берия энергичным шагом покинул кабинет, аккуратно притворив за собой