приблизившихся ко мне. Мгновенно сплетясь в крепчайший магический каркас, они окружили меня высокой непроницаемой стеной, медленно сдавливая и отбирая силы, лишая сознания. Состояние вечной нежизни! Жуткая гадость — до последнего вдоха погружает в безжизненный сон. В нем ты еще не мертв, но уже и не жив. И проснуться невозможно — состояние необратимо, стоит лишь ему завладеть тобой. Я чувствовал, как последний воздух выдавливается из груди, а разум погружается в вечную тьму. Используя сразу весь свой резерв сил, на пределе возможностей воззвал к его крови и попытался подчинить себе тело старика. Да, я маг крови, и с этим придется считаться! Я приказал покорной моей воле крови устремиться к мозгу, разрывая все на своем пути и снося все преграды. Он умрет раньше, чем успеет покончить со мной!

— Остановитесь! Вы оба ошибаетесь! — Сразу и мысленный вопль, и отчаянный крик Ригарда.

Размытая тень метнулась ко мне, разрывая плетение отца и хватая за горло:

— Не убивай его, умоляю…

Мы оба — я и Знающий — рухнули на колени, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

— Отец, — продолжал взывать Ригард, — ты чуть не лишил нас последней надежды! А ты, Нургх, — суровым голосом, не глядя в мою сторону, добавил он, — тебе не достаточно было потерять своего отца?

— Сын, что ты наделал? Больше мы не сможем застать его врасплох, — возвращая способность дышать, сипло прошипел Соордж.

— Отец! Я понял все. Я думал о твоем плане. Но они же явно Связанные, она выбрала его своей судьбой. Ты не можешь не чувствовать ее чувств к нему. Она не перенесет его утраты. Твое Видение… мы как-то неверно его понимаем. Почему вчера ты спрашивал о цвете глаз? Почему?!

Подобравшись, я был готов отразить нападение любого из них, но слова Ригарда заставили и меня задуматься.

— Глаза… В моем Видении она была с глазами цвета льда. Не знаю, как это возможно. Но это была она, я уверен, сын! И вы были связаны, с нашими браслетами на руках. Ты обнимал ее, и вы смеялись, разглядывая личико малыша. Ты был так счастлив! Видения никогда не обманывают. Сын, зачем ты вмешался? Что теперь будет…

Ригард стремительно обернулся, ища моего взгляда. Его глаза горели янтарным огнем.

— Ты понимаешь?! — срывающимся голосом, дрожа, словно от ледяного ветра, прошептал он. — Огненные волосы, как у Дины, и льдистые глаза, какие были у тебя!

Ригарда затрясло, как при ударе молнии. Он тоже рухнул на колени, спрятав лицо в ладонях. Волны огромной, просто невыносимой радости расходились от него. Меня его поведение поразило — не задумываясь о том, как уязвим сейчас, он повернулся ко мне спиной.

О чем он говорит? Может быть, они все тут безумны? Это что, и есть деградация, о которой говорила Дина? Что стало с моим народом? Как это — огненные волосы Дины и мои льдистые глаза?

Тут в памяти всплыл разговор с Диной в первый вечер на корабле, когда я рассказал ей про Обряд. Она тогда заметила, что мечтает о дочери, которая унаследует ее волосы и глаза отца.

— Девочка… дочь… — От волнения мой голос тоже сорвался на шепот.

По телу Ригарда прокатилась судорога, а Соордж, внезапно осознав смысл нашего разговора, замер с открытым ртом. Мы все втроем страстно желали, но боялись поверить в чудо. Даже мысль об этом казалась настолько невероятной, что страшно было произнести ее вслух.

Именно такими — потрясенными, скорчившимися на полу — нас и обнаружил вбежавший в залу молодой шаенг. Изумленно окинув нас взглядом, он остановил его на главе рода и отчетливо произнес:

— Двое из других родов пришли через пропускные ворота!

Дина