«Вот что такое везет!»

По-видимому, услышав стук в дверь, Мари успела лишь выключить рацию и задернуть шторы, а индикатор так и остался в рабочем положении – на отметке 6,23 МГц.

«Шесть двадцать три…» – Лиза взглянула в блокнот и удовлетворенно усмехнулась. У Игрека одно из трех чисел как раз 6,23. Значит, все-таки частоты, но что тогда означает «Альфа»?

У Игрека и Зета – по три частоты, соответственно обозначенные Альфа, Бета и Гамма, а вот у Икса одна буква отличается: Мю, Бета, Гамма.

«Не вахты… Стоп! Мю! Какая она по счету?»

Пришлось вспоминать греческий алфавит, но Лиза с этим справилась. Как все-таки много всякого барахла набито в голову простого советского инженера!

«Двенадцатая! Возможно, двенадцатичасовой цикл? Нет, не сходится! Но если это двенадцать двухчасовых циклов, тогда все в порядке. Мю – это с десяти вечера до полуночи. Альфа – с двенадцати до двух ночи…»

Все сходилось! Когда и выходить на связь, если не ночью?

«Ну, не бином Ньютона!»

Три адресата, три частоты, три временных окна. Вполне логично!

Лиза полистала блокнот. Какие-то метеорологические записи, данные геологических проб, схема азимутов на трех языках, краткий разговорник на неизвестном Лизе языке, содержащий фразы типа «мне надо идти на восток», «помогите мне» и «я хочу есть».

«А заодно пить, спать и срать! – Лиза даже сама удивилась своему раздражению, переходящему в гнев. – Крыша едет?»

Перевернула страницу и увидела рисунок карандашом. Кольцо и палочка, перпендикулярная ободу. Добавить к ней перекладинку, и выйдет «Венерино зеркало». Но перекладинки нет, а рисунок – это именно рисунок, сделанный в трех проекциях. И получается, что кольцо объемное, дутое, палочка – это на самом деле трубочка, и на внутренней поверхности тора четыре круглых отверстия. Свирелька, согнутая в кольцо – такая ассоциация. И называлась эта штука – «афаэр», что бы это ни означало.

«Афаэр… Что же это за штука? Украшение?»

Если рисунок отражал истинные размеры вещицы, ее вполне можно было повесить на цепочку, тем более что штуковина, судя по всему, металлическая, хотя и неизвестно, из какого именно металла она сделана.

«Или ключ?»

Могло случиться и так. Но иди еще найди ту дверь, для которой он предназначен! И спрашивать об этом отчего-то не хотелось. Лиза обдумала мелькнувшую словно бы случайно и без повода мысль и решила, что может себе это позволить. Вырвать страничку и присвоить. Не деньги все же. Не бриллианты. Листок с рисунком.

«А там посмотрим, что это и к чему… Но Райту рассказывать не буду! И вообще никому!»

Она закрыла блокнот и, сунув в карман, вернулась к препирающимся женщинам.

– Значит, так, – сказала Лиза, и все сразу же замолчали.

«Похоже, я заработала авторитет!»

– Слушай меня внимательно, Мари, и не говори потом, что не слышала. Бриг был атакован. А ночью мы засекли твою передачу. Возможно, этому есть объяснение, и тогда мы хотим его услышать. В противном случае тебя обвинят в пиратстве со всеми вытекающими из этого последствиями!

– Я что, похожа на самоубийцу, вызывать огонь на себя? – возмутилась Мари.

– Мне это не интересно, – пожала плечами Лиза, – самоубийца ты или нет. Повесим за шею, и будешь висеть…

– Вы не посмеете! Мой отец…

– В сущности, и он, и доктор Пьерар могут быть признаны соучастниками, – подыграла Лизе Рейчел. – Повесим всех троих. Лиссабонское соглашение нам это позволяет. Соберем суд и повесим, как пиратов.

– Кто такой Зет? – сменила тему Лиза.

– Это коммерческая тайна! – попробовала протестовать Мари.

– Зря ты так! – вздохнула Лиза. – У твоей рации дальность максимум пятьсот километров. А мы сейчас где? В Сахаре, и в радиусе пятисот километров тебе связываться просто не с кем, если только Зет не летит на другом воздушном корабле…

– Он летит! – испуганно вскрикнула Мари, по-видимому, сообразившая, что одного этого будет достаточно для обвинения в пиратстве.

– Ну вот! – кивнула Лиза. – Можешь, когда хочешь! Кто? Где? Зачем? И не тяни резину!