последние дни при пилотировании днем. Если лететь против солнца, такие очки, конечно, не помогут, но в обычной ситуации – вполне.

В дверь постучали. Что ж, профессор Нольф как минимум пунктуален. Неплохое качество, но и не редкое среди нормальных людей.

Лиза открыла дверь, но первой, кого она увидела, была уже знакомая ей темноволосая девушка, а профессор, в свою очередь, стоял за спиной дочери. Сейчас, увидев ее вблизи, Лиза поняла, что Мари Нольф отнюдь не ребенок. Ей было никак не меньше двадцати трёх – двадцати пяти лет. Не больше, но и не меньше. Так что по возрасту девушка находилась скорее ближе к тридцатилетней Лизе, чем наоборот.

– Здравствуйте, Лиза! – поздоровалась с неуверенной улыбкой Мари. Кажется, вид Лизы ее несколько обескуражил, но, может быть, причина крылась в чем-нибудь другом. – Иан сказал, к вам можно обращаться по имени, но сейчас, по правде сказать, я в этом не уверена.

– Оставьте, Мари, – остановила ее Лиза, – проходите, пожалуйста!

– Кристиан Нольф! – представился профессор, входя в салон вслед за дочерью.

– Лиза Браге! – протянула ему руку Лиза.

– Лиза? – переспросил Нольф.

– Елизавета, если вам так больше нравится.

– Элизабет! – кивнул профессор. – Очень приятно!

– Выпьете что-нибудь? – спросила Лиза, подходя к поставцу.

– Меня вполне устроит коньяк, – улыбнулся Нольф, должно быть, заметивший уже бутылку на письменном столе.

– Меня тоже, – поддержала отца Мари, но взгляд ее был прикован к маузеру, лежащему на журнальном столике.

«Вот черт!» – но из-за приступа паники и сильной головной боли Лиза забыла не только про маузер, но и про свой револьвер, небрежно брошенный в кресло и как раз теперь ставший объектом пристального интереса Мари Нольф.

– Не обращайте внимания! – через силу улыбнулась Лиза и начала разливать коньяк.

– Хобби! – бросила она через плечо.

– Лиза, а вы кто? – Лиза обернулась, держа в руках серебряный подносик с наполненными коньяком хрустальными восьмидесятиграммовыми рюмками.

Мари стояла посередине салона и смотрела на фотографический портрет Елизаветы Браге, который Лиза все время держала при себе, чтобы не забывать, какой женщиной была та, кем стала теперь Лиза. На увеличенной черно-белой фотографии капитан- лейтенант Браге стояла на фоне штурмового коча на палубе корабля-матки «Ниен». Высокая, в кожаном реглане с погонами и в плоской фуражке авиатора, Елизавета со спокойным достоинством смотрела в объектив фотокамеры.

– А Райт вам что, ничего не сказал?

– Нет, – ответил за дочь профессор Нольф. – Мы как раз спросили, кто вы и где мы сможем вас найти, чтобы поблагодарить, но он просто направил нас сюда. Мы ведь поселились прямо напротив вас. Дверь в дверь. Сказал, дверь напротив, и все.

– Н-да, это мистер Райт, – вздохнула Лиза, – все самое интересное оставляет другим!

– Что-то не так? – нахмурилась Мари.

– Все так! – Лиза поставила рюмки на журнальный столик и убрала с него маузер. – Садитесь, прошу вас!

Гости сели в кресла, но брать рюмки с коньяком не спешили.

– Я шеф-пилот «Звезды Севера», – Лиза тоже села и взяла со стола свою рюмку. – Франки называют эту должность мастер- пилот, англичане – главный пилот, но по сути это одно и то же.

– Вы мастер-пилот брига?! – воскликнула Мари, которую слова Лизы застали врасплох.

– Ну, где-то так, – невесело усмехнулась Лиза.

Иногда ей даже нравилось бравировать тем, что она отставной флотский офицер. Случалось, что Лиза вообще забывала, кто она на самом деле. И все-таки, на ясную голову и в «здравой памяти», она все еще помнила, где проходит грань между одной женщиной и другой. И пока эта грань окончательно не стерлась, не любила хвастаться тем, что ей не принадлежит, даже если была вынуждена это делать.

«Прости, Елизавета!»

– Я знаю, – сказала она вслух, – это нечасто случается, но все-таки порой происходит. А до этого, – кивнула она на фотографию Елизаветы, – я служила на Себерском Флоте. Я капитан второго ранга в отставке, если быть точной в деталях…

Вечер и ночь прошли без происшествий, а на рассвете «Звезда Севера» покинула Бремен и взяла курс