конечно, вмешаются, но Брусника не сомневалась в бывшем учителе, она просто ничего не понимала.

Что до спасения Вишни, в слова Руси о том, что поиски чужака увенчались успехом, никто попросту не поверил. Точнее, не поверили первые несколько сородичей, к которым обратилась женщина, а потом кто-то из них рассказал Остролисту. Бывший учитель строго велел Бруснике выкинуть эти глупости из головы и перестать смущать людей, и ей пришлось подчиниться.

Так что через намеченные два дня путники, гружёные (главным образом, конечно, Хар) несколькими сумками с вещами и скаткой из большого плаща, покинули селение. Их никто не провожал, лишь поглядывали с любопытством, но с расспросами не приставали и уж тем более не собирались помогать. Собственно, Хаггара последнее полностью устраивало: не хватало ещё взвалить на себя ответственность за этих горе-спасателей, да ещё терпеть их постоянное присутствие!

«Крупным и сильным кем-то», которого позвала на помощь рыжая дикарка, оказался олень. Нельзя сказать, что для теневика это оказалось большой неожиданностью — считай, та же лошадь…

Впрочем, нет, неожиданность была именно «большая». В том смысле, что олень оказался по-настоящему здоровенным, существенно крупнее своих дальних родственников из родного мира Хаггара, чьи головы теневику доводилось видеть на стенах в качестве трофеев, и скорее тянул на лося. А живых оленей маг, считающий охоту пустой тратой времени, видел, пожалуй, только в зоосаде, куда юного наследника водил учитель естественных наук, и те в свою очередь здорово уступали трофейным.

Понятно, что никакого подобия седла для удобства пассажиров не предусматривалось.

Кажется, по лицу Хара зверюга прочитала, что её голову мысленно примеряют к лакированному деревянному щиту, и невзлюбила пришельца с первого взгляда. Чувство оказалось взаимным. Маг неплохо относился к лошадям, умел с ними обращаться и знал, чего от них ожидать, а эта дикая тварь, судя по взгляду, была поопасней иных крупных хищников, да и дружелюбием их не превосходила. Вежливо разойтись или ударить на поражение — это теневик ещё мог, а вот лезть к оленю на спину никакого желания не испытывал.

Брусника негативную реакцию животного, конечно, заметила и принялась уговаривать его быть добрым и ласковым. Маленькая шаманка в это время висела у оленя на шее и казалась особенно маленькой. Лесное создание слушало благосклонно, против общества женщины явно не возражало и даже позволило погрузить на спину перемётные сумки, но у Хаггара эта картина всё равно вызывала неприязнь и смутное беспокойство. Хотелось оттащить Бруснику за шкирку, как оттаскивают родители непоседливых отпрысков от облезлых уличных псов, и хорошенько двинуть оленю промеж рогов. Причём не кулаком, а магией. Так, чтобы сразу и с гарантией.

От этого опрометчивого поступка маг всё-таки удерживался, но мысленно перебирал свой арсенал в поисках какого-нибудь средства решения проблемы. Как назло, в голову лезли только боевые заклинания и наимерзейшие из проклятий. Из относительно мирного приходили на ум только порталы (в качестве несбыточной мечты, потому что телепортироваться наугад, да и вообще телепортироваться в этом странном мире без предварительных исследований — чистое самоубийство) и полное подчинение на крови. Последнее хоть и казалось заманчивым, но прибегать к нему не стоило: такие чары полностью лишают воли, объект подчинения действует механически, как кукла, и требует постоянного контроля. И Хар сильно сомневался, что у него хватит опыта и здоровья выдержать три дня такой прогулки. Пришлось бы следить за каждым шагом, выбирая место, куда «коню» поставить копыто — сомнительное удовольствие! Проще уж пешком.

Наконец, Руся всё-таки договорилась с оленем и подозвала Хаггара.

— Даже не думай, — процедил маг зверю, пристально глядя в большой карий глаз. Подумал пригрозить чарами, но решил, что пока сойдёт и так. Ответный взгляд был пристальным и слишком разумным для животного. Кажется, в нём отчётливо читалось понимание ситуации. — У вас все животные такие умные? — обратился теневик уже к рыжей дикарке.

— Нет, что ты. Это ведь не животное, это дитя леса.

Упомянутое дитя покосилось на мужчину со значением: мол, запоминай, я тут тоже не просто так погулять вышел.

В чём разница между первыми и вторыми, Хар уточнять не стал, удовлетворившись ответом «нет». Логика подсказала, что под последними подразумеваются всевозможные магические твари, но местную магию в людях и предметах он пока чуять не научился. Хотя, кажется, и нащупал путь решения этой проблемы.

— Да брось, — оборвал Хаггар женщину, которая принялась уговаривать оленя опуститься на колени, чтобы всадники могли сесть. Тот всем своим видом показывал, что если для шаманки ещё может расстараться, то терпеть такое унижение ради какого-то постороннего мага не намерен. — Так заберёмся.

К счастью, шарахаться и играть в догонялки олень не стал. Когда теневик, ухватившись за длинную шерсть на спине и шее зверя, ловко взмахнул на высокую спину, тот только переступил ногами, привыкая к новому весу, и седока сбросить не попытался. Бруснику Хар затащил наверх без видимого усилия и устроил перед собой, после чего одной рукой ухватился за толстое основание