Всё-таки Брусника была хороша. Совсем не похожа не только на тех женщин, с которыми Хар когда-то имел близкие отношения, но вообще ни на одну из знакомых. Гибкая, сильная — настоящая дикая кошка. А когда он, прикоснувшись, понял, что эта кошка уже плавится от желания, связных мыслей не осталось вовсе. Кажется, он что-то говорил. Кажется, она что-то отвечала. Это всё происходило где-то очень далеко, на фоне, внутри же остались только голые инстинкты, задвинувшие всё разумное и сознательное в дальний угол.

А теперь вот он очнулся и очень хотел присесть.

Брусника, сообразив, куда её ведут и что вообще происходит, встретила идею Хаггара с большим энтузиазмом. Она поднырнула под локоть мужчины, прижалась к его боку, уткнулась носом в шею и замерла, блаженно вдыхая горьковатый запах его кожи. Тот факт, что через пару мгновений Хар вытянулся на лежаке, потянув её за собой и устроив рядом, прошёл почти мимо сознания. Несмотря на дневную летнюю жару, ей почему-то было зябко, и главной в этой связи оставалась близость горячего тела мужчины.

— Я чувствую себя так странно, — тихо поделилась Руся через некоторое время. — Очень слабой, но при этом почему-то очень довольной. Это было… что это было?

— Ничего принципиально нового, — со смешком ответил Хаггар. — Просто правильный настрой. Если угодно, вдохновение.

— Ты больше не злишься на Остролиста?

Маг покопался в собственных ощущениях, пытаясь отыскать там отголоски злости или хотя бы недовольство, но не преуспел: сытое удовлетворение вытеснило всё.

— Старый засранец, — лениво проговорил он. — Пусть живёт. Но я бы предпочёл как-то застраховаться от подобных проявлений в будущем. Возможно состряпать мне какую-нибудь защиту от этих воздействий? Или, в крайнем случае, амулет, о них предупреждающий.

— Не знаю, — честно созналась женщина. — Но подумаю, что можно сделать. Мне непонятно, почему он так себя повёл? Зачем он это сделал?

— Не знаю, — теневик пожал плечами. — Ничего хорошего он бы не добился.

— Думаешь, он хотел тебя спровоцировать и убить?

— Если бы он меня спровоцировал, он бы вряд ли успел меня убить, — со смешком протянул Хаггар. — С другой стороны, боевые возможности ваших старших шаманов мне неизвестны, поэтому наверняка утверждать не возьмусь.

— Боевые? Шаманы не дерутся, — возразила Брусника.

— Не верю, — пренебрежительно фыркнул Хар. — Точнее, тот факт, что они обычно не дерутся, ещё не значит, что они ничего не умеют. Если вы имеете власть над телом, то, например, остановить сердце врагу не так уж сложно.

— Но для этого точно нужен непосредственный контакт, это очень, очень сложно. И гадко, — после паузы заключила женщина.

— Захочешь жить — не так извернёшься, — отмахнулся маг. — На самом деле, принципиальный вопрос, за кого именно он меня принял. Действительно ли не ощутил во мне никакой силы, как утверждал? Вот ты можешь её чувствовать?

— Очень странно, неясно, — отозвалась она. — Я ощущаю тебя… наверное, как опасного хищника. Или близкую бурю. Есть угроза, страшная угроза, смертоносная, но сложно понять её природу.

— Хм. А так? — спросил он, и над отставленной в сторону ладонью взвился тонкий сероватый дымок, свивающийся в шар.

— Ой, — тихо проговорила Руся, разглядывая странное видение. Подняла руку, намереваясь потрогать, но тут же на всякий случай опустила и вцепилась в плечо мужчины: ещё не хватало хвататься за всё непонятное, чтобы без руки остаться!

— Правильно, — похвалил Хаггар, от которого это движение не укрылось. — Руками лучше не трогать. Ну так что, чувствуешь что-нибудь?

— Н-нет, совсем ничего, — неуверенно отозвалась она и качнула головой. — Оно опасно? Я даже этого не ощущаю!

— Забавно, — со смешком резюмировал Хар и сжал кулак. Дымок растаял. — Получается, это взаимно? Я не могу воспринимать вашу силу, но вы можете на меня воздействовать, и то же работает в обратную сторону. То есть, вероятно, старик действительно не понял, кто перед ним. Чего ждал? Что я брошусь на него с кулаками и попытаюсь свернуть шею? Не исключено, но… Зачем ему это?!

— А, может, он просто тебя испытывал? Не хотел убить, а хотел оценить, насколько ты действительно опасен? Точнее, насколько на самом деле не намерен причинить зло, даже если очень рассердишься, — оживлённо предположила Брусника и даже приподнялась на локте, чтобы заглянуть собеседнику в лицо.

— Я всегда предпочитаю отталкиваться от худшего варианта, но этот тоже имеет право на жизнь, — пожав плечами, признал