ещё боялись люди выходить на улицу не только ночью, а даже днём, но уже появилась власть. Та, что кропотливо собирала в свои руки все ниточки и подобно хорошей хозяйке, вселившейся в новый дом, тщательно и систематически выметала и выскребала из всех углов пыль, грязь и оставшиеся от прошлых жильцов воспоминания.

Столица оправлялась быстрее всех. Она уже начинала потихоньку походить на себя прежнюю. На некоторых улицах ночью опять загорались фонари, появились дворники, пекарни начали дышать на прохожих свежей сладкой сдобой, и прохожие эти, закрывая глаза, вдруг представляли, что вернулись в прошлое. Сытое, тихое, стабильное прошлое…

Уже давали балы, уже рассылались приглашения на званые ужины и обеды. Во многих таких приглашениях стояли новые имена, да и вечера такие отличались сдержанностью и скромностью. Очень редкая дама рисковала достать из надёжного тайника фамильные драгоценности: кто-то не хотел привлекать к себе излишнее внимание, а кто-то боялся столкновения с прежними хозяевами ценностей.

Но всё равно столица оживала. Чинила крыши, стены, окна. Выметала остатки разрушенных зданий и размечала участки под новые. Мостила дыры в брусчатке, ровняла ямы, латала и гримировала свои многочисленные шрамы.

А главное, в королевском дворце появился король. И казалось, при мысли об этом город блаженно жмурится и испытывает ни с чем не сравнимое блаженство. Потому что в королевском дворце должен жить король. Потому что на Золотой улице должны сверкать витринами лавки ювелиров. Потому что в квартале кружевниц должны мелькать в умелых тонких руках коклюшки, создавая неповторимо-изящный узор. Потому, наконец, что в квартале строителей работа должна кипеть круглые сутки, рождая кирпичи разных цветов и изящную черепицу и создавая красочные проекты новых домов; а не сидеть пара угрюмых стариков-гравёров, высекающих надписи на могильных камнях.

Впрочем, пока дворец оглушал всех входящих звенящей тишиной и поражал взгляды пустотой. Королю было не до украшения собственного жилья и не до покупки мебели, а привозить в столицу королеву, в чьи обязанности как раз входило подобное, он пока не спешил. Вместе с наследниками та укрывалась в убежище на краю обитаемых земель, и расположение этого места знали всего несколько особенно доверенных магов.

Почти все они, а также генералы, министры и некоторые другие заинтересованные лица собрались сейчас в королевском кабинете, чтобы обсудить текущие проблемы страны. Среди них особенно выделялись трое жрецов старших богов, которые держались особняком и не участвовали в большинстве обсуждений. Впрочем, вопросов относительно причин их присутствия никто не задавал, а вскоре очередь дошла и до них.

— Я прошу прощения у досточтимых жрецов, что пришлось ждать. Есть ли новости?

— Боги благоволят нам. — Обменявшись взглядом с «коллегами», служитель Светозарного склонил голову. — А очистительное пламя делает своё дело. Незримый ослаб и нескоро уже оправится от этого поражения. Что же до выявленных его главных последователей, список которых Ваше Величество видели, многие уже предстали на суд к Воздающему. Лишь несколько пока избегают пламени, — он деловито и буднично достал из лежащей на столе папки короткий список и по рукам передал королю. Каждый, к кому попадал заветный листок бумаги, пробегал взглядом короткий перечень имён и кривился или качал головой.

— Но позвольте, — нахмурился главнокомандующий армии, оказавшийся последним звеном в этой цепи — он сидел по правую руку от короля. — Хаггар Верас погиб в бою под Талеро, уже больше месяца о нём ничего не слышно!

— Предсказания на его счёт туманны, — нехотя отозвался жрец Светозарного.

— Проще говоря, на божественный суд он не попал, а где его носит — им неведомо, — поморщившись, недовольно проговорил Савас Ойшар. Самые сильные боевые маги Гнезда, дававшие в своё время присягу королю, поддержали того в его борьбе с зарвавшейся аристократией, и бывший декан светлого факультета оказался среди них в первом ряду. — В любом случае, лично я, пока не увижу тело, в его смерть не поверю, и можете считать меня параноиком.

— Как может подобное быть неведомо богам? — недовольно уточнил один из министров.

— Когда речь идёт о Выродке, ни о чём нельзя знать наверняка, — задумчиво заметил король, разглядывая дошедший до него листок. — Мне порой казалось, что он и Незримый — вообще одно лицо, потому что обычный человек на такое не способен. Впрочем, довольно о нём, раз нет никакой достоверной информации. Уважаемых жрецов я главным образом хотел видеть по другому, гораздо более приятному поводу. Грядёт праздник осеннего перелома года, и мне бы хотелось услышать ваши мысли по этому поводу. В частности, как лучше вычеркнуть Незримого из традиционного празднества.

Запрет культа грозного бога смерти простой народ воспринял не то чтобы радостно, но спокойно и даже с некоторым облегчением. Незримого боялись и скорее задабривали, чем почитали, поэтому выступление остальных старших богов против брата лишь избавило людей от дополнительной неприятной обязанности.

Некоторые наиболее осторожные и консервативные, особенно в глухих деревнях, продолжали орошать домашние идолы