– Вот оно как… – зашушукались бабки. – А куда ж поступила-то?

– Секрет это, не подлежит разглашению, – хмуро проронила Янка.

А за ее спиной начал набирать обороты новый слух о том, что Донская-то в разведке будет служить! И ее самый главный разведчик к родителям попрощаться привозил, чтобы потом в разведшколе за высокой стеной закрыть!

В очередной раз за сегодняшний день поднимаясь по грязной лестнице и скептически оглядывая облупившуюся краску стен, Гад посоветовал:

– Была возможность избежать неудобных вопросов, если бы сразу представила это место.

– Не было. Когда мои рассказывать станут, что я приезжала, а дворовый ЧК меня не видал, проблем не оберешься, – вздохнула девушка, нажимая кнопку звонка. – Я-то уеду, а им тут жить. Поселок – та же деревня! Сплетни!

Через три птичьих трели оббитая дерматином дверь распахнулась, и на пороге появилась сухонькая миниатюрная старушка с белым облачком-хохолком волос на макушке.

– Яночка? Из города! И не позвонила даже! Стряслось чего? А что за гостя привела?

– Баба Люба, привет, родная! Ничего дурного! Наоборот! – Янка поспешно обняла бабушку и чмокнула в печеное яблочко щечки. – И это не гость, а преподаватель, декан, он меня сопровождает в академию.

– Совершенно верно, – вступил в разговор декан, каким-то неуловимым образом оттесняя внучку и бабушку с площадки в квартиру и просачиваясь следом. Девушка поняла, что происходит, только когда щелкнул замок. – Ничего дурного! Ваша внучка поступила в очень и очень престижное заведение, занимающееся прогнозированием, учетом прогнозов и контролем за оными. Обучение бесплатное, трудоустройство на высокооплачиваемой работе по завершении пятилетнего курса гарантируется! Я являюсь деканом факультета контроля прогнозов. Ввиду того что семестр начинается уже завтра, а ваша талантливая внучка, увы, получила извещение о зачислении лишь сегодня утром и могла опоздать к началу занятий, я решил принять личное участие в ее судьбе. Яне необходимо прибыть в академию не позднее сегодняшнего дня и пройти процедуру регистрации.

– Яночка, а как же институт? Что ж так сразу-то, не посоветовавшись с мамкой, с отцом? Их-то как назло дома нет! Анна-то на базар умотала, раньше, чем часа через три, не обернется, и телефон на зарядке оставила. А Ваня в дальние теплицы поехал, там связи и вовсе никакой! А ну как неприятности у тебя будут? Ты ж столько готовилась, чтобы поступить в сельскохозяйственный, год отучилась, и вдруг такое! Может, передумаешь? – напустилась на внучку баба Люба.

– Не волнуйся, ба, все хорошо. Жаль, конечно, что родителей дома нет. А документы мне в институте уже отдали. Декан помог, он меня и сюда подкинул, чтобы вам все рассказать, – переборов изумление от гладкой речи Гада, попыталась успокоить бабушку Янка.

– Вашей внучке удалось попасть на одно из трех последних мест на первом курсе элитного учебного заведения. Времени на обсуждение вопроса с родными мы, увы, не имеем. Обучение проходит в режиме интерната, студентов обеспечивают всем необходимым, выдают форму и выделяют подъемные на обустройство. Вам не о чем беспокоиться! – вновь включив на полную мощь обаяние, зажурчал Гад. Даже нос-сосиска декана стал казаться не атрибутом клоуна, а чем-то милым и симпатичным. – Жаль вас расстраивать, но до каникул общение с внучкой придется ограничить письмами. Для родителей Яны, кстати, я вам официальное письмо о зачислении оставлю.

Словно из ниоткуда, а на деле будучи очень ловко выуженным из глубин пиджака, в пальцах Гада появился красивый конверт из плотной серо-голубой бумаги с круглой эмблемой-печатью. В переливающемся, как голограмма, кружке виднелось раскидистое дерево, чьи листики формой очень походили на пластинки, которые постоянно ломал пальцами декан, а плоды напоминали маленькие яркие желтые шарики – детские игрушки из тех, что одно время стоили десять рублей и продавались в автоматах супермаркетов.

– Письмо – это хорошо, а про телефон новость плохая. Это что ж, нам и кровиночке позвонить нельзя будет? – удивилась бабушка и воинственно уперла руки в бока, не спеша принимать конверт.

– Там связь не работает, закрытая зона, – тяжело вздохнула внучка, явственно почувствовав, как собирается гроза.

Декан, даром что прежде с бабой Любой дела не имел, тоже просек ситуацию, втихомолку выудил из мешочка на поясе очередную хрупкую пластинку и сломал ее. Посыпались фиолетовые искорки.

– Тогда я тебе сейчас с собой покушать соберу! – вдруг неизвестно почему проведя параллель между отсутствием связи и необходимостью запасов продуктов питания, объявила баба Люба, мимоходом забрала из рук декана конверт, заткнула его за зеркало в коридоре и ринулась в кладовую.

– Вы чем ее заколдовали? – подозрительно прошипела Янка, готовясь пнуть мужчину по лодыжке, если тот, оправдывая свое гадское имя, навредил бабушке.