– У нас лучше. Поэтому я и вернулся.

– Мне бы тоже хотелось увидеть мир.

– А ты уже объехала всю страну? Начни с малого. У вас существуют тысячи туристских маршрутов и миллионы мест, которые стоит увидеть.

– А мне бы хотелось увидеть море.

– Северное – оно тоже море. И в июле там даже можно купаться. Немного прохладно, но можно.

– Тебе легко говорить. При желании ты можешь купаться в любом. А я – если только очень повезет. И то – исключительно в Северном.

– Ну, мне тоже приходилось прикладывать определенные усилия. У нас довольно напряженные отношения с соседями по всей протяженности наших границ. И официально мы этих границ не пересекаем. Поскольку требуем того же от всех наших соседей. Если б меня поймали, Владыка скорее отрекся бы от меня, чем стал спасать мою глупую голову.

– Но он знал, что ты путешествуешь, или ты уехал втайне?

– Я уехал молча. Но он знал. На то он и Владыка.

– Ты мне расскажешь про южные моря?

– Самые южные? Они похожи на Северное: холодные и полные льда.

– Не смешно! – Я резко села и взглянула на него сверху вниз. – Может, нам и не суждено путешествовать, но всеобщую географию мы в школе учим, хоть и не так подробно, как родную. Я имела в виду те, что ближе к экватору.

Он лежал, лениво закинув руки за голову, лукаво поблескивая на меня своими космическими глазами.

– И вот что ты все время злишься? Как дикий зверек, честное слово.

– Так ты расскажешь?

– Пожалуй. Если ты перестанешь скакать, как дикая белка, приляжешь рядом и положишь голову мне на грудь.

– Анхен!

– Хорошо, на живот. Ты права, так тебе будет мягче. И позволишь гладить тебя по волосам.

– Анхен, прекрати, мы так не договаривались! И вообще, это что – твой очередной «смелый эксперимент»? Зачем?

– Хочется. Красивый день, красивое место, красивая дева рядом – что еще надо для счастья?

– Анхен, прекрати надо мной издеваться. Ты просто не хочешь ничего рассказывать!

– Неправда. Просто я хочу рассказывать тебе. А я не чувствую тебя, ты для меня как голос в телефоне: фантом, мираж. Понимаешь, любого человека я ощущаю изнутри: каждое движение его мысли, каждый порыв его души. Он словно состоит из крючков, за которые я держу его. А у тебя нет крючков, и мне не за что зацепиться. Невольно хочется коснуться, чтоб убедиться, что ты существуешь.

– Так коснуться, а не «голову на грудь».

– Вот тебе действительно это так неимоверно сложно?

Я вздохнула, поддаваясь обаянию его искренности, хоть и не веря в нее до конца. Потом все же сделала, как он просил: улеглась боком на доски, развернувшись к нему лицом и положив голову ему на живот. Одной рукой он взял меня за руку, другой осторожно провел по волосам. Я не возражала.

И он не спеша заговорил. О далеких теплых морях, обдающих водопадами пенных брызг. О затерянных в этих морях островах, усыпанных чистейшим белым песком. О разноцветных коралловых рыбках и причудливых раковинах, что вечно хранят в своей извилистой глубине шум породившего их моря.

Его рука легко скользила по моим волосам, а я жмурилась, как котенок, убаюканная его словами и его лаской, и только слегка опасалась, что он сделает что-то, что нарушит очарование момента, заставит меня вставать, вырываясь из кольца его рук. Потому что мне бы хотелось остаться так вечно.

Стоп! Что за безумные вампирские фокусы? Еще минут десять, и я, пожалуй, захочу умереть, лишь бы не покидать его сладких объятий!

– Отпусти меня! – стремительно села.

– Я тебя не держу, – он смотрел слегка удивленно, – что опять не так?

– Ты делаешь это специально! Топишь меня в своем вампирском обаянии, лишая воли и способности разумно мыслить!

– А может, я тебе просто нравлюсь? Без всякой вампирской магии, обычно, по-человечески?

– Так не бывает.

– Это еще почему? Даже если б я не был вампиром, я все равно был бы весьма привлекательным молодым человеком