— Вы не слишком самоуверенны, господин Ларин? — спросил один из неизвестных мне капитанов второго ранга.

— Отнюдь, сколько я не воевал с японцами, каждый раз убеждался, что они не особо сложный противник. Вам известно, что такое военная хитрость?

— Известно, но я считаю, что настоящий офицер и дворянин должен грудью встречать опасность, лицом к лицу.

— А вот этого близко к боевым кораблям не подпускать, пусть снабжением занимается, — ткнул я пальцем в кавторанга, посмотрев на Эссена. Тот меня понял и утвердительно кивнул. — Из-за таких как он вы войну и проиграли. Солдат положил, зато герой. Настоящие офицеры должны положить солдат противника, с минимальными у себя потерями. Вот это я считаю нормальной работой на войне. Не подвигом, а именно работой, а вы кавторанг этого понимать не хотите, и я так понял, не поймёте… Ладно, Роман Исидорович, вы назначаетесь командовать сухопутными войсками. Подберите себе офицеров в штаб, начальника разведки и контрразведки. Кстати, по прибытию в Брест французы вам не мешали?

— Скорее усиленно любопытствовали, Максим Евгеньевич, — легко ответил Кондратенко. — Однако вот англичане как раз проявили на удивление наглое любопытство. Думаю, вашего прибытия ждали, чтобы вручить ноту протеста. Мне уже намекали, что такое большое количество пароходов набитых русскими военными в порту Бреста, им не нравиться.

— Это да, — согласился я, мельком посмотрев на заполненный пароходами с флагами моих компаний, внешний рейд порта. — С этим надо будут что-то делать.

После поражения в войне с Японией, среди большинства офицеров и солдат росла англофобия, я бы даже сказал, распространялось мгновенно, так что англичан в моём экспедиционном корпусе не то что не любили, а очень даже ненавидели. Всей душой, если это можно так назвать. Ещё один момент, про него как раз англичане упомянули. Те, кто побывал в плену, давали подписки не воевать больше с Японией. Это есть и, к сожалению, с этим ничего не поделаешь. Однако такие подписки давали только те кто попал в плен во время боёв и, не дожидаясь окончанию войны, давали подписку и их отправляли в Россию. Все кто тут собрались таких расписок не давали, или терпеливо ждали окончания войны, или попали в плен после капитуляции Рождественского. Причём только тут я узнал, почему адмирал так поступил, хотя был достаточно твёрдым офицером и как раз предательства не терпел. А всё оказалась просто, к нему прибыл посыльный от императора, старая схема, и вручил приказ о капитуляции подписанную самим императором. А тот натуральный служака не проверив полученный документ, приказал сложить оружие и капитулировать. Вот после такой повторной подставы Российский император и взбесился. Аресты пошли и остальное. Если в реальности никого в доме Романовых он не тронул, то в этот раз серьёзно начал чистки своего аппарата. Не особо преуспел, по моему мнению, но родственничков от власти удалил. Вот только для серьёзных решений духу ему всё же не хватило, или жёнушка нашептала и утешила, успокоив его. Так что самая страшная кара за предательство среди Романовых, это десятилетняя ссылка в Сибирь. Вот помощники князей и княгинь, получили уже каторгу, да и то не все.

Не скажу что это забавно, хотя у меня и вызвало изумление, Кондратенко на момент капитуляции так же командовал обороной и Рождественскому ни он, ни его штаб не подчинялся, однако генерал отбыл на дальний форт, и адмирал, получив извещение, капитулировал через его голову. Когда командующий обороной об этом узнал, то было поздно, японцы уже входили в город, растекаясь по улицам. Заняв оборону в форте, генерал держался ещё четыре дня и был вынужден капитулировать, когда закончилось продовольствие и запас воды. Вот такая странная та была война. Именно Кондратенко сказал историческую фразу, которую распечатали все российские и часть иностранных газет. «Русская армия воевала с Японией, а получил нож в спину от своих».

Именно Кондратенко прибыв в Питер, первым подал в отставку, дальше это уже пошло лавиной. На многие теологические споры отвечал тот частенько, «каков император такая и канцелярия», что закрыло ему двери многих домов высшего света. Эту фразу он сказал, когда некоторые приверженцы императора сообщили, что к капитуляции Николай не имел никакого отношения, произошла трагическая ошибка, вернее предательство. Ещё одно, именно Кондратенко отвесил адмиралу Рождественскому знатную оплеуху в один из балов, что устраивал министр двора. Тогда адмирала ещё не осудили, шло следствие. В общем, Роман Исидорович в России был среди знати с одной стороны герой той войны, дрался до конца, с другой явно переходил в стан революционеров. Это уже на него собак стали вешать, как ни странно как остался тот монархистом, так и оставался. Не сдержанность ранее не замеченная в нём, проявилась после окончания войны с Японией. Ах да, за время осады, генерала пытались убить четыре раза. Дважды в него стреляли свои же офицеры, обошлось, потом был старый китаец-крестьянин и в четвёртый раз пытались взорвать, кто именно выяснить так и не удалось. Генерала задержал адъютант у дома, тому доставили послание, и дом разлетелся на куски. Генерал и адъютант получили контузии, прислуга из трёх человек погибли внутри дома. Вот такие дела.

Долго мы на пирсе не пробыли, закончив с распределением и частичным знакомством с офицерами, мы отбыли на флагманский борт пассажирского лайнера, на котором и держали свои флаги Эссен и Кондратенко. Французские власти мне сообщили, что не желают видеть русских солдат и моряков на своей земле, исключение делалось лишь для офицеров, так что те свободно отдыхали или совершали прогулки по городу. За этим пристально следил подполковник-пограничник, которого я поставил начальником контрразведки. Ему была поставлена задача не допустить вербовки русских офицеров со стороны Франции ли Англии. А это возможно, в чём был убеждён не только я, но и он сам. Выделив ему десять солдат и четырёх в меру вменяемых молодых офицеров, я и поставил ему эту задачу, пусть дальше сам решает, всё же какой-никакой опыт тот имел, занимался нечто подобным в Порт-Артуре, когда убило разрывом снаряда начальника контрразведки. Этот отдел развернул ещё Макаров, а упавшее знамя подхватил Кондратенко.