Сама королевская семья посещала в этот день центр города. А я сидела дома потому, что гадкий Амир наябедничал ректору!

Да какое ему дело до моей метки?! Из-за него я сейчас сижу в своей комнате и слышу только звуки отдаленного праздника. Я ведь тоже туда хочу! Хочу посмотреть на новые интересные вещицы, которые продаются в шатрах иностранных гостей, на представление. Я принялась кусать губы с досады, чтобы не расплакаться. И из окна не выберешься — отец внизу поставил охрану, еще и заявил, что они с матерью мне теперь не доверяют.

— Гадкий, мерзкий куратор! — твердила я, сорвав злость на вышитой шелковой подушке и изо всех сил запустив ею в стену.

Была бы еще польза от его вмешательства! А то ректор лишь подтвердил слова Амира, что это не печать духа. А после добавил, что и рисунок он не узнает, слишком уж тот не похож на обычное проклятие. Сказал, это может быть любая метка, вплоть до печати рода Мирас[3]. Но мне какой прок от этого? Может, лично отправиться на поиски сгинувшего Адриана и вытрясти из него всю информацию про болезненную метку?

Мерзкий Амир! Со злости едва не запустила в стену баночкой с кремом, которую дал мне куратор. Велел наносить мазь на ладонь перед тренировками, чтобы блокировать болезненные ощущения. «Нужна больно его помощь теперь!» — возмущалась я, возвращая баночку на место. Мазь и правда работала, вызывая чувство онемения и помогая избавиться от ощущения жжения в руке.

— И Эрин тоже хорош! Мог бы вступиться за меня и отвезти на праздник! — продолжала неистовствовать я вслух, пиная ногой лиловый пуфик. — Там сейчас все студенты гуляют, развлекаются. А мне нужно заучивать дурацкие стихи о манерах настоящей леди!

Негромкий стук вынудил прекратить избиение несчастного предмета мебели и принять подобающую леди позу.

— Войдите.

— Мисс Виолетта, — в дверь вошла Мелинда, — ваш обед.

Девушка поставила поднос на небольшой столик возле окна. Я заметила, что выглядит она сегодня очень нарядно.

— Собираешься на праздник, Мелинда?

— Вы не пустите, мисс Виолетта? — Девушка выпрямилась и нервно огладила юбку. — Там, говорят, фейерверк красивый будет, очень хотела посмотреть.

— Ну почему не пущу, иди. Наверное, свидание у тебя на празднике? Не зря самое красивое платье надела.

— Да какое там свидание, мисс?!

— А почему нет?

Мелинда снова огладила юбку, опустила глаза в пол:

— Не могу я на других мужчин глядеть.

— Не начинай, Мелинда. Разве не помнишь, что врач сказал? Это все тебе привиделось, все было не по-настоящему.

— Так мои-то чувства настоящие были, мисс. Я такого в жизни не испытывала.

— А чего именно? — Слова служанки разожгли любопытство.

— Как об таком говорить, мисс, — щеки девушки окрасились ярким румянцем, — больно стыдно. Я только одно скажу, не зря его духом соблазна кличут.

— А может, не он дух соблазна, а фантазия у тебя очень бурная?

Служанка в ответ лишь гуще покраснела, а в моей голове родилась превосходная идея.

— Принеси-ка платье служанки, Мелинда. Я с тобой на праздник отправлюсь.

— Так нельзя вам, мисс!

— А никто не узнает.

— Да что вы, мисс Виолетта? Ведь строго-настрого хозяева наказали вас из дома не выпускать.

— Я родителям о твоем участии в той истории ни слова не сказала. Сама знаешь, что выгнали бы тебя в тот же день, а ты мне теперь помочь не можешь?

— Да что вы, мисс, все в неприятности меня впутываете? Что я вам дурного сделала?

— Ну раз ты такая трусиха, то и ступай. Аниту позови, а сама на праздник отправляйся. Не о чем нам с тобой разговаривать.

— Что вы обижаетесь, мисс Виолетта? Для вашего же блага стараюсь. А ну господа узнают, что вы приказ нарушили, что тогда будет?

— Ты им не расскажешь, а больше узнать неоткуда. А вернемся мы раньше, чем они.