Кивнув моим взволнованным друзьям, Амир развернулся к лестнице и понес меня наверх.
Не помню путь до лазарета, я не видела ничего вокруг, перед глазами все мерещились извивающиеся змеиные тела. Дышать было трудно, а пальцы так вцепились в ректорские плечи и шею, что, наверное, оставили на них следы.
— Диана, — позвал кого-то Амир, а потом я ощутила, как он пытается поставить меня на пол, и, едва не завизжав от ужаса, еще крепче сжала пальцы. — Диана! — громче позвал мужчина, прекратив попытки опустить меня вниз. В ответ раздался стук ударившейся о стену двери.
— Ректор Сенсарро! — послышался женский голос. — Что случилось-то? Что с девочкой?
— Успокоительное есть? Вколите ей побыстрее.
— Сильный шок? Положите сюда, на кушетку. Магией тоже можно, но если слишком испугалась, тогда лучше лекарство. Есть у нас одно хорошее. Что там приключилось?
— Змеи.
— Батюшки! Не укусили?
— Если б энадатры ее укусили, она бы так крепко не держалась. — Ректор вновь попытался куда-то меня опустить, но добился только нового приступа паники и наконец сам сел на кушетку, разместив меня на коленях.
— Несите уже, Диана, иначе только с руками оторвем.
— Так испуг-то какой, даже представить страшно! Кто до такого кошмара додумался?
— Буду выяснять.
— Плечо ей откройте. Вот так. Все, хорошая, потерпи.
Я ощутила, как тонкая игла проколола кожу, и почувствовала в месте укола жар, который быстро разлился по всему телу, а потом далекий голос Дианы едва слышно произнес:
— Пусть теперь поспит.
Непослушные пальцы легко разжались под напором чьих-то рук, накатила необоримая слабость, тело обмякло, голова соскользнула с широкого плеча и упала на мягкую подушку, мир вокруг подернулся дымкой, и меня утянуло в темный омут сна.
Очнувшись в незнакомой светлой комнате с нежно-голубыми стенами и фресками в виде облаков и солнца на потолке, я сперва не поняла, где нахожусь. Постепенно воспоминания о событиях вернулись, и сердце вновь сжалось в груди.
Привстав на локтях, оглядела палату: я была здесь одна, у стены напротив стояли еще две пустые застеленные койки. Я была укрыта своим одеялом и спала в той ночной рубашке, в которой ложилась в кровать накануне.
Откинув одеяло в сторону, я спустила ноги на мозаичный пол, рисунок которого изображал зеленую лужайку с мелкими, выглядывающими из травы цветочками, и еще раз осмотрелась. В комнате было две двери. Заглянув за одну из них, увидела ванную, и тогда постучала во вторую, а не получив ответа, открыла ее и вошла в просторное помещение со столом и стеклянными шкафами с лекарствами.
— Есть здесь кто-нибудь? — позвала я.
В ответ раздался какой-то шум и звон, а потом отворилась неприметная дверь с левой стороны, и вошла женщина. Впрочем, сказать «вошла» будет слишком грубо по отношению к этой хрупкой, словно неземной особе. Она не шла, а будто плыла над полом. Черты ее лица, фигура, волосы, движения — все было исполнено неизъяснимой прелести. Я всегда раньше считала себя эталоном грации и изящества, а сейчас осознала, что по сравнению с этой незнакомкой выгляжу, как необученная манерам плебейка.
— Проснулась, моя хорошая? — произнесла она приятным мелодичным голосом. — Что же стоишь неодетая? Замерзнешь ведь.
— А кто вы? — Вопрос прозвучал совершенно по-детски, но я настолько не ожидала увидеть в лазарете это прекрасное создание, что не смогла вымолвить ничего иного.
— Меня зовут Диана. Я лекарь академии. Сегодня отпустила помощницу пораньше, а сама тебя выхаживала. Ты иди, на кроватку присядь, сейчас проверим твое самочувствие.
Я послушно вернулась обратно и села на кровать, не отрывая от Дианы глаз, а женщина склонилась надо мной, взяла запястье и прикрыла глаза, что-то тихо считая. Я молча сидела, рассматривая удивительно густые и блестящие каштановые волосы, заплетенные в простую косу, белую фарфоровую кожу, длинные черные ресницы, бросавшие тень на щеки. В голове никак не укладывалось, что такая красавица работает в лазарете лекарем.
— Ну, хорошая моя, лекарство тебе помогло. Сейчас намного лучше себя чувствуешь. Можно выписывать. Но как к друзьям
