Кван кивает:

– Не за что.

– Можете нас потом туда отвезти?

– Я довезу вас до парома, – обещает таксист и, похлопывая по рулю, продолжает: – Но на самом острове дороги слишком узкие для такой машинки, как моя. Осторожнее в Вучунг-мэншнс. Держитесь людных мест. Если что, звоните. А мне пора домой, к миссис Кван. Бай-бай.

Дэнни с Заморой протискиваются сквозь толпу туристов перед зданием. Оно нависает над ними как скала. Зазывалы хватают их за рукава, громко обещают самые выгодные условия или – уже шепотом – предлагают более сомнительные услуги на верхних этажах.

– Хотите стать счастливыми?

– Лучший карри за пределами Бомбея!

– Узнайте свою судьбу! Хорошие предсказание гарантированы!

Над входом Дэнни читает: «Вучунг-мэншнс. Роскошные апартаменты с 1952 года».

– Мы спешим, – бормочет Замора. – Разрешите…

Но Дэнни замирает как вкопанный и указывает на надпись.

– «В. М.», майор! Вучунг-мэншнс. Мы там, где нужно. И вдобавок мы знаем, что здесь бывал Хвостатый. Это здание точно как-то связано с «Черным драконом».

На первом этаже сплошной лабиринт из крошечных магазинчиков и кафе. Вой электронных игрушек смешивается с рокотом игровых автоматов, аромат карри – с запахом хлорки из прачечной.

Моргая, чтобы привыкнуть к полумраку, Дэнни и Замора углубляются все дальше и чувствуют себя гостями с другой планеты.

В сумраке толпятся люди. Здесь разговаривают на самых разных языках и диалектах: и по-кантонски, и по-английски, и по- японски, и на тайском, и на хинди. Снова экзотика завораживает Дэнни, а между тем в звуках и запахах он ощущает что-то родное. Из глубокого детства вспоминаются простые слова и напевная вежливая интонация кантонской речи. Пусть сам он и не похож на китайца, но он легко представляет маму в этой толпе. Здесь она была бы в своей стихии. Двигалась бы так же легко и грациозно, как каждый вечер на натянутой проволоке. Спокойная среди хаоса, не обращающая никакого внимания на кривляние клоунов, наполняющих арену под ней пламенем, дымом и ревом бензопилы.

В толпе незнакомцев его взгляд выхватывает знакомые черты – похожий нос, линия скул, такие же худенькие плечи – и по кусочкам собирает портрет матери. Его переполняют чувства, горе стремится его захватить, но он не поддается. Сейчас он должен мыслить четко и ясно.

Замора тянет его за руку:

– Гляди, Дэнни. «Никаких гвоздей».

– Ага, я кое-что придумал. Подожди меня.

С наигранно уверенным видом Дэнни заходит в мастерскую, хотя с каждым шагом сердце у него бьется все быстрее и быстрее. Добравшись до прилавка, он стучит по нему.

Человек с физиономией жулика поднимает голову от верстака и с ленивым любопытством разглядывает Дэнни.

– Е сан[19]. Мой приятель отдал вам в починку ботинки. Просил меня их забрать.

– Квитанция есть? – спрашивает мастер, удивленно приподняв бровь.

– Он ее потерял. Но вы должны его помнить: с хвостом. Нос сломан. Примерно вашего роста.

Мастер хмурится:

– Ты приятель Тони?!

– Да, – твердо отвечает Дэнни. – И Тони сказал, чтобы вы не тянули резину. Время капает.

Человек за прилавком снова хмурится, но все же начинает искать среди обуви ботинки с новыми подметками. Наконец находит и шлепает на прилавок вульгарные туфли из змеиной кожи. К ним приклеен корешок квитанции.

Мастер, прищурившись, смотрит на Дэнни, словно раздумывая, стоит ли ему отдавать туфли.

– Пять долларов. Пять, – говорит он, вскинув правую руку с растопыренной пятерней, а левой придерживая туфли.