связанными руками пощупал шишку на лбу и сплюнул, зло глядя на шкалуша. Очнулся Казик, сразу усек ситуацию и тут же заныл:

— Все из-за тебя, Пыха. Я же говорил, не надо.

— Заткнись, — просипел Пыж. — Подстрекатель хренов. Кто говорил — зачем девице столько денег? Все равно, мол, на тряпки изведет.

— Ребятушки, вы что, сдадите нас пограничникам? — проблеял Казик, обращаясь к Трихону.

— Обязательно. Сидеть вам в темнице, «голубки», — повторил шкалуш выражение налетчиков. — Лет пять как минимум…

Казик стал тихо завывать.

— Откуда стреломет? — спросил коротко Трихон, разглядывая оружие в руках.

— Это не наш, — замотал головой Пыж. — Чесслово. Мы его по дороге нашли.

— Идем, а он в траве валяется. Новехонький. Ну мы и взяли.

— Это все из-за денег. Будь они прокляты!

У грабителей-неудачников сделался такой несчастный вид, что невольно хотелось пожалеть непутевых. «Конечно, бывает, что деньги ослепляют», — подумала девушка. Она потрогала мешок в корзине и поняла: что-то не так. Не может быть!

Мешок оказался пустым.

— Ганна! Денег нет. Они пропали, — пролепетала Тиса, вынула из корзинки пустую дерюгу и показала спутникам.

— Как это пропали?! — охнула та. Она забрала мешок и затрясла его с силой, напрасно надеясь, что из него может что-то выпасть.

Пыж крякнул.

— Так мы что, из-за пустой корзины в такое дерьмо вляпались?! — взвизгнул Казик.

— Вас опередили, — сказала девушка упавшим голосом.

Ганна расстроилась даже больше нее. Она забегала кругами, причитая и грозя кулачком неизвестным ворам. Марика с Симоном мало что понимали из происходящего и лишь с удивлением наблюдали вспышку гнева. Шкалуш тронул Тису за руку.

— Агап. Нужно поговорить с ним.

Конечно. Как она сама не догадалась!

Через некоторое время компания уже спешила дальше по аллее к выходу из парка.

— А как же разбойники? — спросила Марика Трихона, кидая последний взгляд на горе-налетчиков.

— Да кому они нужны, — отмахнулся шкалуш. — Готов поспорить, они больше в жизни стреломет в руки не возьмут.

Кошкины и лекарь с Ричем ждали их в коляске. Новобранец остался стоять у ворот парка под пологом ночи, пока подруги расспрашивали лекаря. Однако Тиса знала, что парень внимательно слушает, о чем говорит Агап Фомич. Старик сначала опешил от новости и не мог вспомнить, кто подходил к нему за вечер. Но потом выяснилось, что во время поединка вокруг них с Ричем вился потешник из табора кочевников.

— Он был в пестром балахоне. Губы и щеки что у матрешки крашеные, — сказал лекарь.

— Точно, — воскликнула Ганна. — Вор!

— Если так, то время потеряно, — огорченно вздохнула Войнова.

— А если сообщить капитану Лазару?

Тиса покачала головой.

— Кочевники наверняка уже подъезжают к границе. Сегодня праздник, уверена, таможенники их пропустят без тщательного досмотра.

Ганна сникла, Тиса погладила ее по плечу.

— Не расстраивайся. Ничего, я еще что-нибудь придумаю, — сказала она. — Иди домой. Симон и дети ждут тебя. Сегодня был нелегкий день.

Марика тем временем уже уселась в коляску, ни слова не сказав родителям о нападении в аллее. Видимо, не хотела навлекать на себя строгие ограничения на прогулки.

— Садись, девочка, — позвала Настасья Ефимовна.

— Рич, давай подвинемся, — прокряхтел Агап, — дадим моей помощнице присесть.

Она же застыла у коляски, не решаясь ступить на подножку.

— Ну давай же, залезай, — поторопила Ганна.

— Извините меня, Настасья Ефимовна, — Тиса шагнула назад. — Но я так не люблю колясочную тряску. Просто ужасно. Мне