«Хренью» оказался четырехместный вездеходик, пылящий во главе небольшой колонны. Смешная такая машинка, словно игрушечная. Подобные Серега уже видал, хоть и не знал, как они называются. На скошенном капоте – запасное колесо, а все остальное какое-то квадратное. В открытом салоне – брезентовая крыша откинута назад – как раз четверо, двое в фуражках, видать, офицеры, еще двое – без головных уборов. Лиц с такого расстояния, разумеется, не разглядеть. Следом двигалась пара тентованных грузовиков, видимо, с охраной или каким-то грузом. Гм, интересно, кто такие? Какой-то армейский чин по своим делам едет? Если так, то их это никаким образом не касается. А вот ежели остановятся – тогда станет куда как более интересно… хотя с чего бы им вдруг останавливаться? Разве что мотор забарахлит или кому из начальства до ветру захочется.

Но немцы именно что остановились. Причем точно напротив того места, где расположился Наметов со своими бойцами. И когда Сергей увидел, как из кузовов горохом посыпались на землю фрицы в камуфлированных куртках и затянутых матерчатыми чехлами касках, аж с двумя пулеметами на полтора десятка человек, он понял, что, похоже, командование отправило их сюда не просто так…

– Отступить на тридцать метров, затаиться, не дышать, – скомандовал он осназовцам. – Если сюда двинут, пусть хоть по головам ходят, хоть ссут на спину, если приспичит, но себя не выдавать. На самый крайняк – валить тихо, «брамиты»[47] у всех имеются. Но чтобы ни одного звука, ни единого. Я остаюсь тут. Выполнять…

Перед тем как затаиться под корнями развесистого куста, колючие ветви которого опускались до самой земли – уж сюда-то фрицы точно просто так не полезут, – лейтенант успел бросить в сторону дороги еще один взгляд. Поднятая машинами пыль уже успела осесть, отнесенная в сторону ленивым ветерком. На сей раз разрешающей способности трофейного бинокля хватило, чтобы он узнал одного из выбравшихся из автомобиля людей. Судя по тому, как тот держал руки, запястья его сковывали наручники. Никакой ошибки быть не могло – уж чему-чему, а запоминать лица с первого взгляда бойцов советских отрядов особого назначения учили с первых дней. Тем более Наметов встречался с ним лично. Да и форма оказалась той же самой, какой Серега ее запомнил.

Вне всякого сомнения, это был батальонный комиссар Виталий Дубинин, захваченный немецкой разведгруппой «объект «Брест-41» собственной персоной…

Ехать ночью нам, разумеется, не пришлось. Как и накануне вечером, мы снова присоседились к одной из тыловых частей, оказавшейся рембатом. Утром ремонтники собирались двигаться в том же направлении, что и мы, – насколько я понял, заниматься сортировкой битой техники, которой под Бобруйском имелось порядочно. В том числе и благодаря стараниям Бата с Очкариком. Хотя после попаданий снарядов «Т-44» там особо ремонтировать и нечего, только на запчасти или в переплавку…

Чтобы не глотать чужую пыль, выехали мы первыми. Рембат должен был подтянуться позже, начав свою работу как раз на месте батовской баталии. Гелену это, судя по всему, категорически не понравилось, потому он поднял нас рано. Не, ну оно понятно, конечно: вдруг трофейщики машину времени первыми найдут, ломами раскурочат да на переплавку отправят?! Шучу, конечно. На самом деле миляга Рейнхард просто пытался максимально сузить круг случайных свидетелей, видевших его с майором в моей компании. «Бранденбурги», понятно, не в счет: им просто приказали обеспечить боевое прикрытие некой секретной операции, связанной с пленным русским командиром не самого последнего ранга – может, именно поэтому мне и форму оставили. Да и вообще, они язык за зубами держать умеют – специфика службы такая.

Сначала осмотрели развороченные попаданиями стомиллиметровых снарядов[48] фашистские танки и побродили по изрытым воронками позициям, где мне устроили очередной допрос, лейтмотивом которого снова стал вопрос: «Неужели это все сотворил один-единственный танк из будущего?» Я-то ведь не стал рассказывать этим балбесам, что «неуязвимый» «Т-72» банально разбомбили. И отнюдь не атомными бомбами. И здесь действовал совсем другой – бывший экспонат музея. Мало того – разведчики хоть и были мужиками опытными, но не фронтовиками, – на личный счет «чудо-танка» отнесли и ту немецкую технику, что подбили стоявшие в засаде советские артиллеристы. А их тут вроде бы аж три батареи было! Впрочем, абверовцы все-таки сумели меня неприятно удивить, по одним лишь следам угадав картину финала боя.

– Насколько я понял, ваш несокрушимый танк был подбит? – язвительно осведомился Рейнхард, закончив осматривать изрытую гусеницами землю. – И именно вокруг него в дальнейшем выстраивали оборону? А потом эвакуировали на буксире?

– Да, болванка разбила ведущее колесо, двигаться самостоятельно машина не могла. И на старуху бывает проруха… – Я прикинулся смущенным и огорченным одновременно. – Когда ты один и в тебя стреляет сразу несколько десятков стволов… Просто по закону статистики кто-то должен был попасть. Впрочем, остановка не помешала экипажу моего начальника добить всех врагов. А ночью танк спокойно утащили в тыл, вызвав трактор.

– И именно в этот момент вас атаковала наша диверсионная группа?